— Вы так и не ответили на поставленный вопрос, — снова подняла недавно утихшую тему Мариоль. — К чему это все? И да, почему вы ставите целью очернить Хранителей в глазах Наследницы?
— Александра, ты теперь уже Наследница Изначальной Империи, — почти пропела старуха, откидывая со лба серебристо-седую прядку. — Я хочу передать тебе то, что сейчас держу в руках сама. Некую часть теневой структуры страны. У Императрицы должны быть рычаги давления. Тем более, у властвующей Императрицы... А воплощения стихий... намеренно чернить мне их совершенно незачем, — довольной кошкой прищурилась бабушка. — Они и сами с этим прекрасно справляются, мне надо лишь вовремя подобрать факты и доказательства. До тех пор, пока их не уничтожили...
— Ой, как интересно, — хмыкнула я. — Леди Надин, мне прекрасно известно, что они не святые. Как, впрочем, и вы... И методы у вас наверняка аналогичные, верно?
— А временами и хуже, — охотно согласилась Вдовствующая Императрица. — Но, правда, как та же Свет, я самолично мозги людям не выжигаю...
Я расширила глаза, не в силах представить, чтобы легкая и ласковая Ро такое сделала с человеком, но взяла себя в руки почти сразу и ответила:
— По какой из причин: сил не хватает, или совести многовато?
— Скорее все же по первой, — чуть заметно улыбнулась Надин. — Все же я не Хранительница, да и особым потенциалом похвастаться никогда не могла.
— Потому, по-старинке, — явно нарываясь сладким голосом, подтвердила я. — Кинжал под ребра, а лучше иглу в шею.
— А девочка, похоже, знает, о чем говорит, — прищурилась старая леди.
— Исключительно теоретически, — обезоруживающе улыбнулась, и остро пожалела, что в руках нет веера, за которым я так привыкла прятать эмоции. И вовсе не на лице. Там удержать маску проще всего. Обращают внимание в первую очередь на пальцы, которые сейчас так и норовили сжаться, запустив ногти в нежную кожу ладоней, смять ткань платья, или просто дрогнуть, предательски выдавая истинные чувства. Но это — слабость. А Императрицы позволяют себе слабости только наедине с собой. Тогда можно рыдать и выть в подушку от безысходности, от того, что уже никогда не вернется. А сейчас — нет! Сейчас победная улыбка на губах, гордо вздернутый подбородок и уверенность в глазах!
— Теоретически... — повторила Надин. — Ну, хоть чему-то полезному они тебя учат. Уже хорошо. Итак... с завтрашнего дня, я требую, чтобы ты уделяла время занятиям со мной, как минимум три раза в неделю, — она усмехнулась и небрежно кивнула на Мари. — Ширму свою даже не думай ко мне посылать.