Джоанна вздохнула. Ей хотелось видеть Иерусалим разрушенным до основания.
Беренгария же дотронулась до его руки, гнев ее прошел, в глазах светилась вера.
— Если ты добьешься успеха, то будешь прославлен как величайший монарх христианского мира, новый Карл Великий. Никто не осмелится противостоять завоевателю, который вернул Христу его Святой Город. Это всегда было твоей мечтой, Ричард. Не отступайся от нее.
Ричард взял обе ее руки в свои и поцеловал их. Он не скрывал своей признательности.
— Благослови тебя Бог, Беренгария. Сердце говорит мне, что ты права. Я смотрел на город только издали. Тогда я не думал, что он покорится мне, но все же так может случиться. — Лоб его разгладился, кровь вновь прихлынула к лицу. — Клянусь святой Девой, иначе и быть не должно! Ведь только вчера один из оруженосцев доставил мне чудесный священный дар. Я собирался рассказать вам… это часть Подлинного Креста, что была захвачена язычниками при Хаттине. Мальчик нашел его под подушкой, на которой лежит моя корона. Ни он, ни другие не знают, как реликвия попала туда. Они называют это чудом. Почему бы и нет? Чудо, хоть, может статься, мы его и не заслужили, как раз то, что нам теперь нужно. И как знать, возможно, Бог и в самом деле посылает нам знамение. Чудо или нет, я буду считать его таковым и сражаться до конца, дабы вернуть Крест в его истинную обитель.
Лицо его озарилось устремлением, словно в былые дни на Сицилии или Кипре. При этом зрелище долго вынашиваемая ненависть Иден куда-то исчезла, и она почувствовала предательское желание снова поверить в легенду, увидеть в нем Золотого Воителя из гавани Акры, непобедимого защитника христианского мира, о котором мечтала Беренгария.
Тут Джоанна издала свой горловой смешок:
— Великолепно, Ричард, просто великолепно. Но я думаю, ты должен кое-что узнать.
— Нет! — воскликнули в один голос Иден и Беренгария.
Ричард был явно сбит с толку.
— Джоанна… не стоит именно сейчас досаждать ему своим эгоизмом, — угрожающе сказала Беренгария.
Намек был вполне очевиден. Не время было говорить о причастности де Жарнака к этому столь необходимому чуду.
Король впервые улыбнулся по-настоящему и расцеловал свою сестру в обе щеки.
— Больше ни слова, Джоанна. Позволь мне сохранить иллюзию. Оставь на время насмешки. Прибереги их до тех пор, пока не окажешься в Иерусалиме. Там тебе понравится.
Джоанна вздохнула, но вернула ему поцелуй.
— Еще больше мне понравится во Франции, — сухо сказала она.
После того как Ричард ушел, она нетерпеливо повернулась к Беренгарии:
— Разве мой брат ребенок, чтобы так его обманывать?