— Да. Это направлений в советском искусстве кажется мне очень интересным.
— Барсов работал в реалистической манере. Он был ярким представителем великой плеяды русских мастеров, начиная от Рублева. Но мой муж создал свой особый, неподражаемый стиль. Дело в том, что у него не было и не могло быть ни учеников, ни последователей. Я считаю его уникальнейшим явлением в мировом искусстве.
— Прошу вас, говорите медленней, — сказала Элли, почувствовав, как у нее задергалось правое веко. — Я нервничай, когда плохо понимаю.
— Прошу прощения. Я совершенно забыла, что вы американка. У вас славянское лицо.
— Спасибо. Я очень… польщена. Я правильно сказал? Если можно, показать мне картины.
— Да, разумеется. Они в студии. Это в мансарде. Прошу вас, пройдемте сюда.
Сколько раз она поднималась по этой узкой темной лестнице, где всегда пахло кошками, — отец прикармливал бездомных котов, шаставших по крышам, и в мороз оставлял их у себя на ночь погреться.
«Закат из окна, выходящего в сад» висел как раз напротив окна. У Элли вырвался восхищенный возглас — картина была просто великолепна. В правом углу стояла размашисто написанная отцовской рукой дата: август 1992 года.
— Он закончил ее за несколько дней до своей трагической гибели, — рассказывала Мила с интонацией опытного экскурсовода. — Он работал над ней все лето, оставаясь в мастерской двенадцать-пятнадцать часов в сутки. Мой покойный муж был, как сейчас это называется, трудоголиком.
— Как интересно, — прошептала Элли, с трудом удерживаясь от желания погладить полотно. — Мне кажется, это… шедевр.
Мила прищурила глаза и окинула ее оценивающим взглядом. Элли поняла, что к первоначальной сумме она прибавила еще по крайней мере тысячу долларов.
— Вы правы. Муж выложился на этом полотне до полного нервного истощения. С ним случился срыв и…
Она замолчала и посмотрела на Элли с тайным страхом.
— Мистер Барсов тяжело болел?
— Как и все творческие личности, он обладал неустойчивой и очень ранимой психикой. — Мила полезла в карман жакета за сигаретами. Судя по всему, она стала курить еще больше. — У меня тоже не все в порядке с нервами. В особенности после всего, что мне довелось пережить.
Она поднесла к кончику сигареты зажигалку. Элли отметила, что у нее подрагивают пальцы.
— Вы тоже художница? — спросила она, не отрывая глаз от картины.
— Почему вы так решили?
В голосе Милы ей почудились нотки подозрительности.
— У вас красивый руки. У художников всегда красивый сильный руки.
В темных зрачках Милы блеснул какой-то странный огонек и тут же погас.
— Я занималась живописью. Но последние годы жизни целиком и полностью посвятила себя семье и мужу. Я жила его творчеством. Я старалась как могла обеспечить его быт. Виталий был очень беспомощным в быту.