Катя провела языком по сухим губам. Да, конечно. Лучше сдохнуть в пути, когда у тебя еще есть какая-то слабая надежда, чем взаперти, в метре от котла с человеческим супом.
Она уже сунула руку в карман, как на ее плечо легла рука.
— Тихо!
Но Катя уже сама поняла. Снаружи что-то происходило. Кто-то терся о дверь.
— Катя!
Девушка приподняла голову.
Пальцы Гаучо цепко впились в ее плечо.
— Это она? — шепотом спросил он.
Катя ничего не ответила.
— Катюша. Я знаю, что ты там, чувствую твой запах. Открой, моя девочка. Мне плохо.
Катя мотнула головой, зажмурилась. Запахло паленым мясом.
— Уйдите, — пискнула она.
— Открой, прошу тебя.
— Молчи, — зашипел Гаучо, чувствуя, как девушка завозилась.
Несколько минут ничего не происходило, потом в дверь негромко стукнули.
— Открой, или я выкурю тебя, а потом сварю вместе с твоим мальчиком.
Катя завыла.
— Открой!
Виктор в двух словах объяснил Дантисту, как искать камеру, где спрятались Катя с его раненым другом, и скрылся в туннеле. Он едва передвигал раненые ноги. Малышев ошибся или солгал. Помещение, в котором якобы находился его сын, оказалось запертым. Собственно, кто сказал, что Сережа за той дверью? Артур Малышев. Маньяк и серийный убийца! Но у Виктора не было выбора. Так или иначе, но он узнает, где его ребенок.
Боков не стал ломиться внутрь и призывать, чтобы ему открыли. Оказавшись у камеры, он вдруг испытал робость, граничащую со страхом, поэтому отправился искать эту сумасшедшую бабу.
Теперь же, когда нужные ключи были в его распоряжении, им вновь овладела паника. Виктор вспомнил о коляске, о которой говорил Малышев-младший, и его сердце защемило жгучей болью.
«Он соврал. Никакой коляски нет. Живодер просто хотел сделать мне больно, — пытался убедить себя мужчина, шаря фонарем по стенам туннеля. — С чего бы семилетнему парню сидеть в коляске?»
Наконец он оказался у искомой двери. Синяя краска местами облезла, обнажая металл, потемневший от сырости.
Виктор затаил дыхание. Он мог ошибаться, но ему почудилось, что внутри звучала какая-то успокаивающая мелодия.
Гремя ключами, он стал открывать замок. Его пальцы тряслись. Виктор два раза выронил связку.
«Психованная тварь выбросила его или проглотила, — промелькнула у Виктора мысль, когда первые два ключа оказались неподходящими. — Может, не стоит туда заглядывать? Меньше знаешь, крепче спишь».
Третий ключ тоже не подходил к замку.
«Иди домой, — убеждал его вкрадчивый голос. — К Лене, Свете. Ты убил ее. Отомстил за всех. Ведь жил же ты все эти годы без сына!»
— Я не прощу себе, — вслух сказал Виктор, сжимая в грязных пальцах четвертый ключ. — Если не узнаю.