— Во–первых, некому, — Бахирев остался невозмутим, — а во–вторых, он способен уйти практически от любого японского крейсера и утопить любой миноносец, если тому не повезет оказаться на пути «Херсона». Мы ведь это, кажется, уже обсуждали. Что‑то ты хандришь, Николай Оттович.
— Устал. Не молоденький, чай, уже, — Эссен и впрямь чувствовал себя, как выжатый лимон. — Надо что‑то делать с пленными. Или высаживать где‑нибудь, или захватить какой‑нибудь корабль и отправить их во Владивосток. Команду можно сформировать из бывших наших пленных.
— На худой конец, нейтрала перехватим, — кивнул Бахирев. — Хотя это уже хуже, никогда не знаешь, чего от них ждать. Мы им пленных, чтоб они их в нейтральный порт отвезли, а они их прямиком в Японию. И будут они потом снова с нами воевать.
— Ну не топить же их обратно, в самом‑то деле. И оставлять нельзя — даже если ничего не сотворят, просто будут нас объедать со страшной силой. Это ведь под три сотни лишних ртов, на которых мы не рассчитывали и которые нам абсолютно не нужны.
— Да уж, не додумал Андрей Августович, что у нас будут пленные, не предусмотрел, — печально усмехнулся Бахирев.
— Он и так сделал больше, чем можно было ожидать. Колоссальную работу провернул, я, к примеру, не уверен, что смог бы такое. И потом, — Эссен непроизвольно понизил голос, — мне почему‑то кажется, что он вовсе не собирался брать пленных. Каким‑то он в последнее время стал… жестким, что ли. Проскальзывали у него в разговоре мысли о тотальной войне, если помнишь, хотя что это такое, можно только предполагать.
— Война на уничтожение, как мне кажется, — безразлично пожал плечами Бахирев. — Если так, то это логичное завершение его мыслей, хотя, думаю, они не только и не столько его.
— И чьи же? — прищурился Эссен.
— Может, потомков, а может, и без них обошлось. Читал я кое–какие труды британских и немецких теоретиков по этому поводу. Там, кстати, интересные мысли попадаются, британцы вообще уже утверждают, что стоят выше других уже по факту принадлежности к какой‑то там расе. И не стоит делать удивленные глаза — мои предки воевали практически во всех войнах, равно как и твои. Только не забудь, я ведь из казаков, в детстве меня учили многому, и хоть успел просолиться, мне интересно все, что касается войны, в том числе и сухопутной. Так что, думаю, нам придется готовиться к очень серьезным потрясениям. Впрочем, Андрей Августович этого и не скрывал, хотя, чувствую, не все нам рассказывал. Ничего страшного, главное, чтобы в этих войнах уничтожали мы, а не нас.