— Что ж ты партию в заблуждение вводишь? — сказал он — я слышал, говорил ты товарищу комиссару, что профессор твой отец, а записано — «из пролетариата».
Вступая, Гелий указал в анкете об отце — «служащий народу». Так всегда говорил отец об интеллигенции — однако всего за день до того сам Вождь в одной речи сказал «служащий всему народу класс пролетариат». Писарь в ячейке счел строку анкеты за красивую фразу, и вписал как привычно. Гелий заметил это, лишь когда получил билет — но поправлять не стал, считая даже более почетным.
— Пролетарии без испытательного срока вступают, интеллигентам же полгода положено — сказал часовой — нехорошо получилось, будто ты примазался. Может, и наш ты — а все нехорошо.
— Как из похода вернемся, как раз срок пройдет — твердо сказал Гелий — все выйдет правильно.
— Ну, смотри — заметил часовой — получается, мы с тобой в один почти день «соколами» стали. Я чуть не срезался — на вопросе, почему Союз Коммунистической молодежи, а не Коммунистический союз молодежи, как раз тогда дискуссия об этом была. Я по простоте и ответил, что звучит красиво и гордо — «сокомол», соколы, а не какая-то комса. А оказалось, как председатель наш объяснил — коммунистический союз для всех, кому коммунизм цель конечная; а если нет и не может быть у нас целей других — что же тогда, всех по возрасту годных писать? А вот если «соколы», то это уже наши — кто за партию и революцию уже сейчас хоть на смерть. А товарищу комиссару ты все же про ошибку в билете скажи — а то выйдет, что ты от партии тайну имеешь.
Он затянулся последний раз, и огляделся — ища, куда бросить окурок. В сарае все же не стал, повернулся, и вышел наружу. Гелий достал тетрадь, но пока не писал ничего, задумавшись над словами Павла. К тому же, трудно было решиться вырвать из тетради даже чистый один лист.
— Я — «сокол» — произнес он про себя — а комиссару скажу. Он поймет.
Павел не возвращался. Гелий опустил глаза и перелистнул тетрадь. Нацелился было на лист, следующий за исписанным — и стал писать прямо на нем, решив вырвать после.
— Отец, я жив и здоров. Мы идем, добывая хлеб для голодающих. Вчера был бой, один наш товарищ геройски погиб — но мы победили. Если бы ты знал, какие люди сидят сейчас рядом со мной у походного костра — как герои из романа Гонгури. Мы с радостью пойдем на фронт — добивать последнего врага. Я вернусь — после победы, теперь уже близкой, потому что с такими товарищами нельзя не победить. Жаль только времени, потраченного на войну со всякой сволочью — времени, отнятого от постройки светлого будущего, как в том романе. Но это ничего — тем быстрее мы пойдем вперед, когда враг будет разбит окончательно. Уже скоро я вернусь — перед тем, как ехать на какую-нибудь великую стройку, куда пошлет нас партия.