Вождей там было — три. В разных странах, в разные времена. И лишь последний, Ленин — революцию совершил. И войну гражданскую вытянул — на себе, на вере своей, к победе! Впрочем, ему было легче — по причине полной гнили верхушки ТАМ: уж если даже среди вождей контрреволюции, одни «кухаркины дети», колчаки и деникины — а всякие там князья юсуповы, сразу в Париж, отсидеться пока! Хуже, однако, было, что ТАМ мы были гораздо слабее, рядом с прочими державами, и армией, и промышленностью — индустриализация была уже после, оттого пролетариата было меньше. Потому, власть там осталась Советской, рабочее-крестьянской. Не одного пролетариата — а всего трудового народа. И на мировую революцию — сил не хватило. Так и осталось после — полмира им, полмира нам.
— Врешь! — заметил Итин — это как, революция остановиться может? Мировой пожар — и на полпути? Пролетариат угнетенный — дальше эксплуататоров терпеть? Когда пример уже есть, победы социализма? Это ж исторический материализм — смена отсталого общественного строя, передовым. Ты мне как хочешь ври, любую историю придумай — все одно, коммунизмом завершится. Потому что — просто не может иначе!
— СВОЙ освободительный поход забыли, год назад? Даешь Варшаву, даешь Берлин — и по мордам!
— Ты с этим — не равняй. Ошибки военных — конечно, с патриотизмом воевать легче. А руку помощи протягивать — нельзя. Оттого заграничные пролетарии увидели в нас не товарищей — захватчиков. Ничего — «военную оппозицию» вывели в расход. Соберемся с силой — и пойдем снова.
— Если на нас не пойдут — ответил Младший — год сейчас какой ЗДЕСЬ: сорок первый! Мы с тобой сейчас сидим — а там гансы, к Москве. Там ДВЕ мировые войны было, и вторая — еще страшнее. В начале было: наши кричат из окопа — эй геноссе, я арбайтен! А в ответ очередь из шмайсера — я-то арбайтен, а вы все недочеловеки, и будете рабы! Так вот — и кончился интернационализм! Когда, от границы мы землю вертели назад — и решалось, быть ли нам ВООБЩЕ! И сказал тогда Вождь — братья и сестры! И вспомнили Отечество, славную историю нашу, вернули погоны, гвардию, даже церковь привлекли — за ЛЮБОЕ надо было хвататься, лишь бы помогло! И победили мы тогда — взяли и Варшаву, и Берлин. Да только уже — не республикой труда, а краснознаменной Империей. Социализм — как для внутреннего пользования. А в мире всем — это лишь говорилось, что когда-нибудь… Главным было — чтобы у себя, обустроиться. Тем более, сила за нами была — никто напасть, и угрожать нам, уже не смел.
— Врешь! — сказал Итин — это что ж выйдет: идею главную предать? Пролетариат заграничный, под ярмом оставить? Лишь бы — нас не трогали? Вся Партия — в уклон скатилась? И Вождь позволил? Врешь: не могло такое быть!