— Какую историю?
— Про твоего одноклассника. Участкового Михалева. Надеюсь, в курсе, что с ним?
— В курсе… А я тут при чем?
— Боюсь, причем… Накануне убийства он звонил тебе. Жена слышала. О чем был разговор?
Ежов изобразил активный мыслительный процесс.
— Не помню уж… Мы часто созванивались… Может, про футбол…
Вот именно поэтому Коля и выдавал себя за скотопромышленника. И оказался прав. Потому что компромат — лучшее средство для развязывания языков. После дыбы, конечно. Но дыба запрещена, а компромат — пожалуйста.
— Понял, — он снял трубку, — мы выбираем следователя. Все-таки хорошо, что я не послушал маму и не стал вызывать тебя повесткой, а поймал с поличным. Горе побежденным. Алло! Витек, звони в комитет.
— Хорошо-хорошо, — замахал руками Ежов, словно турист, заблудившийся в пустыне и увидевший самолет, — я вспомнил.
— Серега, пока отбой, но будь на связи… Слушаю.
— Он халтуру предлагал. В Зареченск сгонять с мужиком каким-то. Чтоб от ГАИ отбиваться. Его якобы на дежурство поставили, а халтуру терять не хотел.
— Сказал, что возили?
— Документы какие-то бухгалтерские… Штука баксов за поездку.
— Да ладно… Зачем гаишникам бухгалтерия? Им налик подавай. Лучше черный. Согласен?
Ежов от волнения превратил форменную кепочку в кистевой эспандер.
— Да Серега что-то говорил про деньги… Но я отказался. У меня самого смена.
— А почему жене Михалева не рассказал? Она же спрашивала. Что тут такого секретного?
— Оно мне надо? Кто знает, что там за темы? — Ежов осторожно скользнул взглядом по телефону и руке охотника на оборотней.
— Вот это мудро! Одобряю. Однокласснику уже все равно, а нам жить. А ты ему никого, случаем, не порекомендовал? Вместо себя?
— Нет… Честно!
Здесь сержант не играл. А если играл, то ему смело можно давать «Оскара» за лучшую мужскую роль и «Золотую маску» в качестве бонуса.
— Серега сказал, что своим предложит!
— Кому — своим? Конкретно.
— Без понятия. Просто — своим. Мужикам, наверно, с опорного. Участковым.
Коля убрал руку с телефона. Ситуация не радовала. Никаких гарантий, что Ежов все же не дал наводку. Сам он не бомбил — действительно работал в тот день. Но подставить лучшего друга — запросто. Гниль так и прет со всех щелей. Поэтому отпускать его нежелательно. С другой стороны — обещал отпустить. «Динамить» нельзя — слух тут же пройдет по всей Руси великой. И больше никаких торгов. Да и вообще — имидж.
— Жена-то твоя про Екатерину знает?
— Нет…
— Если что-то недоговорил, узнает… В том числе про Доминикану. И еще… Дело на контроле в Москве, орлов этих все равно найдем. И не дай бог выяснится, что ты все-таки поделился информацией… Ни в какой Доминикане не спрячешься. А теперь в отдел, и чтоб завтра рапорт был на столе у начальника.