Он проспал бы построение, если бы радостный, как жаворонок, Токе не растолкал товарища. Видно, ночка выдалась у парня не чета Каевой. Друг заявился в каморку перед самым рассветом — Аджакти как раз сморил сон.
На плац сновидец выполз как осенняя муха. Бодрые приветствия друзей вызвали в ответ только глухое рычание, так что его быстро оставили в покое. Хуже всего было то, что сегодня Аджакти надлежало отправиться на очередную тренировку у Фламмы. Передать сетхе слова Мастера Ара или держать язык за зубами? Попробовать заручиться поддержкой фаворита, так ожидаемой друзьями, или спустить все на тормозах? Поглощенный этими вопросами, Кай не сразу обратил внимание на возню у ворот и выкрики из рядов новобранцев, на шкуре которых Яра еще не прописал устава школы. Только когда поток сквернословия Альдоны, привычный, как шум затяжного дождя, неожиданно прервался, Аджакти поднял голову.
Взгляд доктора, как и всех гладиаторов в шеренге, был прикован к стражникам, волокущим на центр плаца упирающегося полуголого парня лет двадцати.
— Новичок? — шепнул Ласка, пользуясь тем, что глаза Альдоны были обращены не на его подопечных.
Кай с сомнением покачал головой. В облике раба, тело и лицо которого украшали синяки и ссадины, ему почудилось что-то знакомое. Тут на галерее появился Скавр собственной персоной, и все разъяснилось.
В тишине, упавшей на плац с появлением хозяина, раскатился громовой рык:
— Взгляните на эту мразь! — Палец мясника ткнул в несчастного, которого воины принудили пасть на колени. — Этот трусливый пес, этот недомужчина предал своего господина! Бросил в минуту опасности, чтобы спасти собственную вонючую шкуру…
Скавр распинался дальше, не жалея красочных эпитетов, но Кай уже понял, почему высокий раб показался ему знакомым. Это был тот самый парень, что удрал, испугавшись ледяного великана. Очевидно, беднягу таки поймали. Одно пока было неясно — зачем его приволокли в Танцующую школу.
— Какого наказания заслуживает этот червь? — рявкнул мясник, так что эхо заметалось меж казарменных стен.
— Смерть! Смерть! Смерть! — скандировали гладиаторы, раззадоренные предвкушением кровавого зрелища.
Несчастный дернулся в руках стражей и испустил жалобный стон. Зря. Аджакти знал, что он попал в место без жалости. Скавр поднял ладонь, и вопли замерли в глотках.
— Этот щенок, нассавший под ноги своему хозяину, имел достаточно наглости, чтобы умолять приговорить его к мечу!
Многозначительную паузу заполнили возмущенные возгласы и свист. Гибель на арене считалась чистой смертью, и, конечно, по понятиям гладиаторов, трусливый раб не был ее достоин. Дав страстям побушевать, Скавр снова вскинул руку: