— Позво-олите, — не отпуская женщину, врастяжку, с презрением в голосе сказал человек в маске. — Вы мне позволите все. Даже больше, чем все, если я этого захочу!
Оттолкнул ее от себя, снова замахнулся…
Дальше все получилось очень быстро. Клодин даже не поняла, каким образом рядом с ним вдруг оказался Халид, схватил его за руку; мгновение — и они уже сцепились в драке, охранники бросились в их сторону — и в этот момент прозвучал выстрел… второй…
Халид отступил на пару шагов и, зажав руками живот, опустился на колени. Сквозь пальцы, окрашивая их бордовыми потеками, сочилась кровь.
Человек в маске стоял перед ним с пистолетом в вытянутой руке.
Казалось, все вокруг замерло — не было слышно даже дыхания.
— А! — не то вскрикнул, не то простонал Халид и рухнул ничком к ногам своего противника. Тот медленно опустил пистолет.
Тишина разорвалась истерическим женским воплем, коротким и невнятным, который сразу перешел в заглушенные всхлипы.
— Ее — в каюту, — приказал человек в маске. — Его — киньте за борт!
Часов в девять в дверь постучали. Клодин, не спрашивая, кто там, открыла: захотят — все равно войдут. Но это оказался завтрак — молоденькая девушка испуганного вида, в белом халате и белой косынке, протянула ей поднос, на котором стоял стакан с апельсиновым соком, упаковка йогурта, тарелка с яичницей-глазуньей, парой сосисок и ложкой пюре и тарелочка поменьше с двумя булочками и шариком масла. Кроме того, на подносе кучкой громоздились плавленые сырки и одноразовые упаковки с медом и с джемом — похоже, их вывалили туда пригоршней.
За спиной у девушки виднелся сервировочный столик, уставленный такими же подносами, сбоку маячил автоматчик.
В первый момент Клодин подумала отказаться — есть не хотелось до такой степени, что даже смотреть на еду было противно. Но потом взяла: неизвестно, когда дадут еще.
Дверь захлопнулась.
Она поставила поднос на столик, выпила сок и снова легла на кровать, лицом к стене.
По каютам их развели сразу после гибели Халида — очевидно, человек в маске счел эту «демонстрацию силы» достаточно убедительной, чтобы добавлять к ней что-то еще.
Уводили, как и приводили — поодиночке и парами, под конвоем автоматчиков. Клодин конвоировал старший помощник; когда, войдя в каюту, она услышала сзади его шаги, ее захлестнула волна ужаса — такая, что не осталось сил даже на то, чтобы оглянуться. Но он лишь сказал равнодушно:
— Давай телефон.
Телефон? После секундного замешательства Клодин торопливо выхватила из сумки серебристый плоский аппаратик и протянула, стараясь не встречаться с ним взглядом. Старпом молча взял его и вышел.