— Томас Конвей, — прочитала она на пропуске. — Это твое настоящее имя?
— Да.
— И ты действительно работаешь в «Дженерал Электрик»?
— Ты же знаешь, что нет.
Клодин смешалась — вопрос и правда был дурацкий, вполне достойный лупоглазой блондиночки; чтобы скрыть смущение, поинтересовалась:
— А чего ты стоишь? Рубашку тоже снимай!
— Ты не боишься, что кто-нибудь войдет?
— Кабина заперта изнутри. В крайнем случае решат, что мы занимаемся сексом. Или тебя это скомпрометирует? — съехидничала она.
Томми чуть помедлил, потом вдруг ухмыльнулся и начал раздеваться — так уверенно, будто по десять раз на дню делал это в кабинке общественного туалета.
Снял галстук, рубашку, протянул Клодин. Мускулатура у него была дай бог всякому — она старалась не особо глазеть, но отметила про себя.
— Штаны тоже!
— Ты что — с ума сошла?
— И ботинки, — вовремя вспомнила она про нож в ботинке Кафира.
Больше он не спорил — снял ботинки, подтолкнул их ногой к Клодин. Она присела на корточки, покрутила их, проверяя, нет ли внутри каких-нибудь сюрпризов.
Томми тем временем стащил брюки.
— Носки можно оставить?
— Можно, — разрешила Клодин — носки тесно обтягивали ступни, под ними явно было ничего не спрятать.
— А трусы?
— Повернись.
— Что?
— Повернись, чтобы я видела, что под ними ничего нет!
— Как это — нет?! Есть, мадам — и в полной боевой готовности! — ухмыльнулся он.
Клодин захотелось огреть его ботинком по голове, чтобы не ерничал в неподходящие моменты — но она сдержалась; проверила карманы брюк — там не было ничего, кроме носового платка.
— И помни: ты мне должна сеанс стриптиза! — продолжал веселиться Томми. — Только я предпочитаю более комфортные условия, — повел он рукой на окружавшие их кафельные стены.
Несмотря на напряженную ситуацию, она невольно хихикнула.
— Ладно, одевайся! — кинула ему ботинки.
Оделся он куда быстрее, чем раздевался — буквально за минуту.
— Ну что — все? Проверка закончена?
Клодин невольно поставила себя на его место и поняла, что этот парень определенно заслуживает уважения. Сохранить в такой неприятной ситуации выдержку и чувство юмора смог бы не каждый. Она, например, наверняка бы куда дольше спорила, да и разозлилась бы жутко — а Томми улыбался, словно ничего особенного не произошло.
— А вообще ты зря затеяла эту проверку — тебя никто и не собирался обманывать, — заметил он, выйдя из подземелья на свет божий — точнее, в темноту сквера; похоже, местная мэрия экономила на электричестве, и фонари горели через один.
На улице было куда холоднее, чем внизу; Клодин в очередной раз пожалела, что напялила вместо куртки жакет — маскировка маскировкой, но ходить и чихать потом тоже не хотелось.