— И вы его нашли? — поинтересовался Ричард.
— Да… Талисман, как я и предполагала, валялся под столом.
Я соврала Ричарду Виндфилду. Точнее, не соврала, а кое о чем умолчала, потому что я не стала рассказывать ему о том, что затем произошло.
Я и в самом деле, любовь моя, залезла под стол. Я не помню, сколько времени я провела там, тщательно осматривая пол. Я только помню, что, устав лазать на четвереньках и уже теряя надежду найти свой талисман, я оперлась на округлый выступ одной из ножек стола и вдруг почувствовала, что она под давлением моей ладони начала смещаться. Услышав скрип какого-то механизма и почувствовав, как где-то за моей спиной что-то начало двигаться, я испуганно обернулась и увидела, что одна из стен столовой расходится — как раздвижная дверь, — и что за ней появляется темный проход, похожий не столько на настоящий проем, сколько на нарисованное на гигантском холсте огромное черное пятно.
Я в течение пары минут сидела молча, не шевелясь, и испуганно хлопала ресницами. Кожей я почувствовала, что в столовую начал проникать поток воздуха, пахнущего плесенью и сыростью — как будто только что открыли склеп. Затем, преодолев страх и нерешительность, я выбралась из-под стола и подошла к только что открывшемуся передо мной проходу. Я ощутила ледяной сквозняк, он поднимал в воздух пыль и колыхал висевшую в верхних углах проема паутину. Я вытянула вперед руку, в которой держала лампу. За пределами освещенного ею небольшого пространства темнота была буквально кромешной. А еще было очень тихо. Хотя нет! Мне на мгновение показалось, что мой настороженный слух уловил какие-то еле слышные звуки, похожие на ритмичное, непрерывное, волнующее пение…
Я знала, что в старинных замках обычно полно потайных входов и выходов, соединяющихся друг с другом туннелям и ходами. Но зачем было делать такие туннели и ходы в Брунштрихе? Может, там устроены тайники или помещения для секретных встреч, а может они позволяют тайно пробраться из одного помещения в другое или же даже в соседнее здание? Я уверена, что Карл, столь хорошо знакомый с историей строительства замка, знал и об этих элементах его конструкции… Впрочем, он ни разу не упомянул о них в своем пространном рассказе, которым попотчевал меня в день моего приезда в Брунштрих. Как бы то ни было, подобный потайной ход ассоциировался в моем сознании с загадками, тайнами, оккультизмом. Темный ход, зловещие звуки, напоминающие пение, любопытство, непреодолимая привлекательность неизвестного, желание выяснить, что к чему… Я нашла десятки причин для того, чтобы, еще крепче сжав в руке лампу, двинуться в глубину зияющего передо мной черного проема. Вскоре я уже шагала по погруженному в темноту коридору — настолько узкому, что он, казалось, сдавливал меня со всех сторон. Это было явно неподходящее место для прогулок клаустрофобов. Слева и справа от меня тянулись с монотонным однообразием стены из тесаного камня, а прямо передо мной плясали пугливые тени, создаваемые светом моей лампы. Потолок, густо покрытый пятнами сырости (кое-где сверху капала вода), поначалу был таким низким, что мне приходилось идти, согнувшись. Затем он, наоборот, стал таким высоким, что я его в окружавшем меня полумраке уже почти не видела. Звуки чьих-то голосов становились все более и более различимыми. Впрочем, я не видела впереди себя ни малейших признаков чьего-либо присутствия или хотя бы какого-нибудь источника света.