— Отличный малый, — прокомментировал Джеффри. — А ему обязательно надо так странно наряжаться?
— Он оказал тебе очень большую услугу, поэтому неважно, как он одевается, — сказал Рандольф. — По крайней мере одно верно — с преступниками твоего рода ему не часто приходится иметь дело. Пока его нет, давайте поговорим о наших дальнейших шагах, до вынесения приговора.
— Когда мы подадим апелляцию? — спросил Джеффри.
— Немедленно.
— И я буду находиться на свободе под залогом до тех пор, пока не будет рассмотрена апелляция?
— Скорей всего, — уклончиво ответил Рандольф.
— Спасибо хоть за это, — вздохнул Джеффри.
Затем Рандольф стал объяснять процедуру предприговорного расследования дела и процедуру реализации штрафных санкций, по которым Джеффри должен был выплатить десять миллионов долларов. Боясь окончательно деморализовать своего подзащитного, он коснулся темы материальной компенсации очень осторожно, остановившись главным образом на положительных моментах. Но Джеффри по-прежнему оставался подавленным.
— Должен признаться, я больше не доверяю этой системе правосудия, — угрюмо проговорил он.
— Ты должен надеяться только на хорошее и мыслить логично, — подала голос Кэрол.
Джеффри мрачно посмотрел на жену, чувствуя, насколько он раздражен и насколько Кэрол с ее нравоучениями о логическом мышлении в данных обстоятельствах начинает его бесить. Неожиданно он осознал, что злится на все: на правосудие, на судьбу, на Кэрол и даже на своего адвоката. Но гнев, по крайней мере, был более здоровым чувством, чем депрессия.
— Все в порядке, — объявил Москони. Он стоял в дверях и размахивал каким-то официальным бланком. — Вы не против? — любезно обратился он к судебному приставу и указал на Джеффри.
Судебный пристав снял наручники. Джеффри с облегчением потер кисти рук. Теперь ему хотелось как можно быстрее покинуть это злосчастное здание. Джеффри встал.
— Думаю, не стоит напоминать вам о сорока пяти тысячах, — сказал Москони. — Просто постарайтесь не забыть, что, делая вам такое одолжение, я рискую ради вас собственной шкурой.
— Я это высоко ценю. — Джеффри постарался, чтобы его слова прозвучали как можно вежливей.
Из комнаты предварительного заключения они направились к выходу — все, кроме Майкла Москони, который поспешил в другом направлении.
Джеффри никогда не думал, что свежий ветер с океана может быть таким приятным и нежным. Он стоял у входа в здание суда. Был ясный весенний день. На бесконечно голубом небе кое-где виднелись маленькие белые облака. Солнце пригревало, но воздух еще оставался довольно прохладным. Джеффри удивило, как сильно обострила его чувства угроза тюремного заключения.