— Думаю, теперь никто не захочет с вами дружить, — продолжил Дуканщик созвучно его мыслям. — Ведь раньше твоих людей не убивали одного за другим.
«Значит, он знает и про Бахтияра», — подумал Шаров без особого удивления: новости разносятся здесь на удивление быстро, а Дуканщик — достаточно осведомленный человек, чтобы знать тайную подоплеку происходящих событий. Но на лице его эти мысли не отразились.
— А знаешь, почему? — продолжил хозяин. — Потому, что шурави утратили силу. Раньше на вас работал царандой и ХАД, причем хадовцев боялись не меньше, чем моджахедов, даже больше: они тоже приходили ночью, к тому же у них была власть, и они могли расправиться с кем угодно на законных основаниях.
У Муатабара дернулась щека, наверняка он вспомнил, как сам попал в руки к хадовцам.
— А где они все теперь? — злорадно сказал Дуканщик. — Попрятались по щелям и трясутся за свою шкуру! Их власть исчезла вместе с русскими танками и бронетранспортерами.
Муатабар отодвинулся от стола и слегка распустил пояс халата:
— Восток любит силу. Вот если бы вдруг шурави вернулись, у них снова было бы много друзей, их бы снова уважали и любили… — Он оборвал фразу на середине и сложил руки перед грудью ладонями вместе. — Впрочем, я говорю совсем не о том, о чем следует разговаривать за добрым столом с уважаемым гостем. Давай лучше выпьем чаю.
— Извини, Муатабар, после водки чай не пьют, — Шаров наклонил голову. — Спасибо за угощение, спасибо за помощь. Я поеду к себе.
— Али проводит тебя, — сказал Муатабар. И на незаданный вопрос слегка прикрыл веки: — Так будет лучше…
Что ж, Дуканщик знает, что говорит. Если он считает, что так будет лучше, вряд ли следует с ним спорить.
— Спасибо, с признательностью принимаю твою заботу, — резидент приложил руку к сердцу.
Перед тем как уйти, Шаров зашел в туалет. Каким бы богатым ни был дом в Кабуле, туалетом в нем служит обычная выгребная яма, как в нищих российских деревнях. Правда, выглядит она не как хлипкий деревянный «скворечник», а как капитальное сооружение из кирпича или бетона, но сути это не меняет. Шаров разобрал «засветившийся» у чайханы Ахмеда, а по документам давно уничтоженный пистолет и бросил рамку и затвор по отдельности в круглую дыру в бетонном полу. Там вязко булькнуло. Теперь документальные и фактические обстоятельства совпали. А то, что произошло между юридическим и реальным уничтожением оружия, навсегда останется одной из многочисленных кабульских тайн.
Али сел к нему в кабину «мерседеса», «додж» с тремя бойцами двинулся следом. Шаров заметил, что среди сопровождающих нет Абдурахмана.