— История предательств началась гораздо раньше и выглядит совсем по-другому, — твердо произнес Шаров, заглядывая Муатабару в глаза, точнее, через глаза прямо в душу. — Короля Захир Шаха сверг его брат Дауд, а Тараки убил Дауда вместе с семьей. Амин поддерживал и восхвалял Тараки, а потом задушил его подушкой.
Дуканщик отвел взгляд в сторону.
— Наджибуллу действительно бросили в трудную минуту, но не я это решал. Я не могу отвечать за своих политиков, как и ты за своих! — продолжил разведчик. — Но у нас с тобой было немало общих дел, и я знаю, чего стоит твое слово, а ты знаешь, чего стоит мое. Если я сделал что-то такое, за что меня можно не уважать, скажи об этом прямо! И мне все равно, что за твоей спиной стоит Али, а на улице пирует весь твой отряд!
Возникла томительная и угрожающая пауза.
— Э-э-э, перестань, Саша-ака, — Муатабар широко улыбнулся, сглаживая возникшее напряжение. — Это же просто разговор. Ты всегда держал свое слово и ни разу не подвел меня. А за политиков мы действительно не отвечаем.
— Ты мудрый человек, Муатабар, — Шаров улыбнулся и сделал вид, что расслабился.
На самом деле, он никогда не верил словам, сколь бы приятны и красивы они ни были. Профессия приучила верить только делам. Да и то не всем — дела могут быть подстроены под нужную «легенду», могут входить в план тщательно разработанной операции, могут иметь в основе совсем другую мотивацию и цели… Верить можно было только определенным людям, хотя и к этой вере следовало применять оговорки, перечеркивающие убедительность самых серьезных дел, — человека можно купить, запугать, заставить, вынудить совершить предательство. Кому могла доверять та овчарка в Черном ауле, хотя и прожила там некоторое время?
Дуканщик улыбнулся в ответ:
— Ты тоже мудр, Саша-ака! К тому же ты мой друг.
Это была неправда. Выгодный партнер на какое-то время — это да.
— И ты мой друг, Муатабар!
И это была неправда. Хороший источник информации — и только.
Слуга принес свежий, только с углей, кебаб.
— Мы можем продолжить нашу дружбу, — сказал разведчик, беря очередной кусок ароматной баранины.
Муатабар покачал головой:
— От тебя придет человек, скажет условные слова, и мы будем дружить с тобой через него? Нет, Саша-ака, это не дружба. Это совсем другое. Работа, взаимные услуги, есть много названий такому общению. И ты знаешь их лучше меня.
— Знаю, — Шаров кивнул.
Он действительно хотел сохранить Муатабара как агента с широкими возможностями и передать на связь резиденту нелегальной сети. Хотя вряд ли после всех потрясений в Афганистане осталась такая сеть. После генеральной уборки в квартире не остается паутины. Да и после артиллерийского обстрела — тоже.