Он поперхнулся, сообразив, что зря начал про Кормилицу. После утреннего происшествия на площади — тем более зря! Рыцарь теперь точно решит, что семье Капулетти служат только болваны и пьяницы. Это, конечно, так, все слуги, как на подбор, лентяи, болваны и пьяницы, но хвастать тут нечем. Легкость вина, все-таки, коварная штука…
— Добрая, старая Кормилица … — продолжил, откашлявшись. — Я, признаюсь, испытываю определенную слабость к слугам, что давно и честно служат нашей семье. Понимаю, что балую их, но ничего не могу с собой поделать…
В этот момент, как нарочно, с заднего двора донеслись вопли Грегорио и Самсона, которых, видимо, как раз начали пороть. Особенно старался более трусоватый Грегорио, который не только орал дурным голосом, но еще и злостно подвизгивал.
Их крики на два голоса слились в настоящий кошачий концерт, резавший слух.
— Охотно верю, мой добрый хозяин, — рыцарь позволил себе слегка улыбнуться. Совсем чуть-чуть.
— Думаю, Кормилица от нас ничего не скроет, — немного растерянно повторился Николо.
— Я даже не сомневаюсь, — подтвердил рыцарь. — Не надо Кормилицу.
— Не надо? Как будет угодно рыцарю…
Поспешив продолжить разговор, Николо, демонстрируя гордость отца, подтвердил, что дочурку Бог красотой не обидел, это — да. А что до кротости и добродетельности — как может быть иначе, если она воспитывалась в семье Капулетти? Чуть было не добавил — известных в народе честностью. Но вдруг вспомнил, как толпа кричала на площади: «Бей кровососов-Капулетти!» и помрачнел.
Скрывая замешательство, снова разлил вино.
Они выпили. Помолчали.
Разговор пока не коснулся сотни флоринов, и Николо понял, что нужно набраться терпения.
— Вашей дочери, уважаемый Капулетти, ведь четырнадцать? — вдруг спросил Парис.
— Было. То есть, прошу меня извинить, не было…
— Как это?
— Ну, четырнадцать ей почти исполнилось.
— А сейчас сколько? — насторожился рыцарь.
— Тринадцать, — пояснил Николо. — Четырнадцать исполнится скоро, как раз на Петров день.
— Пятнадцатый, значит, пойдет, — обнаружил рыцарь свою склонность к точному счету. — И вы, уважаемый отец… — продолжил он с видимым усилием, — вы наверняка раздумываете о достойном женихе. Забота отца — устроить счастье своей единственной дочери…
— Мала еще.
— Не говорите, уважаемый Капулетти, не говорите… И помоложе выходят замуж и живут счастливо. На мой взгляд, прекрасная Джульетта вполне созрела для достойного, приличного брака.
— Она-то может и созрела, — вздохнул Николо, — только для брака нужен еще кое-кто…
— Кто? — удивился рыцарь.
— Жених! Брак без жениха, это, знаете, как-то…