Нет, ну кто б ожидал подобной рассудительности от шестнадцатилетнего парня, горячего, как кипяток?
Похоже, он сам от себя этого не ожидал.
* * *
— Капитан Скорцетти! — колотил в дверь Ромео. — Умберто, ты дома?! Умберто, откликнись, если ты здесь!
— Да кого еще принесла нелегкая?! — я высунулся из окна второго этажа. — А, Ромео! Входи, входи!.. Дверь, по-моему, не заперта… Пусть сорок чертей застрянут у меня в глотке, что-то я не помню, что б запирал ее, когда ввалился под утро домой… Или — запирал… Вот дьявол и ад — ничего не помню!
Ромео толкнул дверь, и она, действительно, распахнулась.
Пока он поднимался по скрипучей лестнице, я бегло оглядел комнату и быстро спрятал под подушку розовую, надушенную ленточку от волос Розалины, пожалованную мне в виде особой милости. Впрочем, думаю, теперь хоть сотня Розалин размахивай, как флагами, всеми своими ленточками, Ромео бы уже не обратил внимание.
Зевнув и перекрестив рот, я натянул кальцоне и взялся, было, за перевязь со шпагой. Потом сообразил, что одет только снизу, а сверху все еще в ночной рубахе. Оставил шпагу и подошел к окну.
Судя по солнцу, было самое ранее утро. Его свет лишь тронул красную, глиняную черепицу крыш, булыжные мостовые были еще пустынны, и даже знаменитые сточные канавы по краям улиц почти не пахли. Нежное утро, когда понимаешь, что Господь не так уж плохо устроил весь этот мир. Устроил на благо всех. Жалко что мы, все, пользуемся этим благом как-то по-своему…
И что за срочность принесла нашего любовника в такую рань?
Вошел Ромео. Одет как всегда щеголевато и броско, беретто семи цветов набекрень, но побледневшее лицо и темные круги под глазами явно указывали на то, что спал он не больше меня.
Я-то провел поздний вечер у Розалины, а оставшуюся ночь — за чарой с вином в компании двух своих лейтенантов и трех господ из Ломбардии. С ними вместе мы когда-то сражались под стенами Милана. Было что вспомнить, и о чем почесать языки. Эти рыцари звали меня с отрядом на юг, служить под знаменами знаменитого графа Кальпони. Обещали славную заварушку. А мы, разгорячившись вином, обещали подумать.
О чем тут думать? Помимо богатств и знатности рода великий воитель, старый подагрик Кальпони, был знаменит тем, что не выиграл в жизни ни одной военной компании…
Клянусь щитом святого Георгио, великого небесного воителя, победителя драконов и чудищ — ночка выдалась еще та! Понятно, что шесть ветеранов, собравшихся за столом, вряд ли будут проводить время, перебирая четки, но мы уж слишком вчера разгулялись. С утра голова гудела как колокола на самой высокой звоннице, а во рту было сухо, противно и почему-то стоял мерзкий вкус жженой шерсти. Не припомню, что бы мы закусывали не ошкуренной дичью…