— Ты чудо, Лар, — Юрка изысканно поцеловал ей руку. А я просто сказал «спасибо», но мне она тоже улыбнулась…
…Пока мы все трое — молча и не глядя друг на друга — ели, Ларка постелила–раскатала длинный — метра четыре — матрас, набитый, кажется, мхом. Сверху расстелила серую и тоже длинную простыню, посередине положила две подушки и принесла два армейских одеяла — синих с чёрными полосами.
— Это вам, — улыбнулась она. — Ну, спокойной ночи, я пойду, устала, а завтра утром уже наши вернутся… — и у самого выхода, обернувшись, попросила: — Не ссорьтесь пожалуйста, мальчики.
Просьба тоже была какой‑то глупой… но в то же время Юрка ответил спокойно:
— Всё будет нормально… — и, когда Ларка, кивнув и улыбнувшись снова — сразу всем — вышла — спросил Сашку: — Правда ведь, Ворон?
Тот кивнул — без промедления и вполне искренне.
А между прочим, Сашка–Ворон ложиться явно не собирался — а собирался уходить. Я, если честно, испытывал облегчение (не хватало ещё ночевать тут с ним в одной комнате!), а вот Юрка следил за ним внимательно и, когда тот с хрустким «вжжик!» застегнул молнию, спросил:
— Не боишься? А ну как Яна повстречаешь — в ночи, так сказать, на узкой дорожке? Тут тебе и… — и Юрка мерзко выругался. — Отвезёт он твою голову в Дубовую и на штырь наденет. И будут птЫчки на тебя серить, а у нас наконец‑то настанет мир и покой.
Лицо Ворона на миг стало откровенно, по–мальчишески, злым — как у обычного пацана, которого «пугают», которому страшно и который не желает этого показывать. Но потом Сашка хмыкнул и, перекинув на плечи армейский «сидор», выдвинутый из‑за стола, тихо и молча вышел. Чуть слышно скрипнула лестница наверх, негромко стукнула дверь.
— Он коням ничего не сделает? — быстро спросил я, приподнимаясь. Юрка мотнул головой, молча стаскивая сапоги. — Ложимся? — допытывался я. Юрка кивнул. Я понял, что он не в настроении говорить и тоже начал раздеваться.
Юрка же погасил свет — щёлкнул обычным выключателем — и, запирая дверь, пробормотал вдруг (мне показалось на секунду, что он ко мне обращается, но потом я сообразил, что он про меня, похоже, вообще забыл):
— Неужели пешком пришёл?.. Не может быть…
— А планер? — осмелился подать голос я. — Он не на нём прилетел? Ну, помнишь, мы видели…
— Прилететь он на нём, может, и мог… — Юрка в темноте обо что‑то наконец споткнулся и уселся на лавку. — А вот улететь отсюда — нет. Планеры запускают с катапульт. А это штука немаленькая. У нас их три…
— Или пороховым ускорителем, — напомнил я. — А он как раз не слишком‑то и большой. Сюда прилетел с катапульты, отсюда взлетел с ускорителем, а наверху его отцепил и бросил.