— Я извиняться не стану, — нахмурился Лар, — этого они от меня не дождутся.
— Но ведь ты виноват!
— Слыхал бы, что он про меня говорил, — вспылил брат, — такие вещи не прощают. Кстати, ты прав оказался — он действительно ухлестывает за моей Натой. А та, дура, еще ему и глазки строила!
— А может, ну ее, эту Нату? — предложил я. — В деревне много симпатичных девушек, найдешь себе не хуже нее. Или посватаешься к тем, зареченским… У них, говорят, девки ох какие горячие! Просто огонь!
— Нет, — упрямо покачал головой брат, — мне нужна только она.
Я вздохнул: чувства брата были мне понятны — сам испытывал нечто подобное по отношению к Тиа. Причем мой случай был гораздо сложнее — влюбиться в девушку-ангела! Это ж надо так умудриться!
— Кстати, ты все еще ищешь своего раненого ангела? — поинтересовался Лар.
— Да, — кивнул я.
— Ну, и как?
— Никак, — спокойно соврал я, — наверное, он уже улетел или его унесли свои же…
— Ладно, удачи тебе, — произнес Лар, — и спасибо за еду.
— Брось, я же твой брат. И тебе удачи!
Я вышел из амбара. Честно говоря, на душе у меня скребли кошки — кто знает, что придумают наши уважаемые старейшины…
* * *
Суд над Ларом решили провести на площади, возле Святилища. Поскольку дело было не совсем обычное, то старейшины рассматривали его в полном составе — все четверо. Отец, как глава племени, тоже мог высказать свое мнение. И в случае, если голоса разделятся поровну, его слово станет решающим.
Старейшины сидели за длинным столом, который специально принесли из дома. Отец находился на своем месте, отдельно ото всех — чтобы не принимать заранее ничью сторону. Лар пришел сам и встал перед старейшинами, ожидая их решения.
Само разбирательство много времени не заняло: выслушали двух свидетелей, узнали у мудрого Вару, насколько опасна рана, и на этом все. Старейшины тихо посовещались и подозвали брата.
— Скажи, Лар, — обратился к нему почтенный Дрог, — так ли все было, как нам только что рассказали?
— Да, — нехотя признался брат.
— Ты первым выхватил нож и ударил Витара?
— Да, но он сам начал…
— Мы знаем, что он тебя оскорблял, но ты мог вызвать его на поединок и выяснить отношения в боевом кругу. Почему ты не поступил так, как обычно поступают в подобных случаях?
Лар неопределенно пожал плечами и замолчал. Отец смотрел на него и хмурился все больше и больше.
— Никто не имеет права незаслуженно оскорблять другого, — провозгласил почтенный Дрог, — но никто также не имеет права применять оружие в том случае, если спор можно выяснить в честной борьбе. И Витар, и Лар, оба нарушили правила, однако ответ одного не был равен вызову другого. Я считаю, что Витар заслуживает порицания, а Лар — наказания.