В них было столько силы и могучей красоты, что невольный трепет присутствия самих богов охватывал каждого входящего. «Дубравы Божии берегите, нельзя дубы изводить, боги наши суть в них!» – так всегда говорили волхвы и кудесники, и возжигали на холмах у Дубрав священные Вечные Огни, и молились у живых Родников и Источников, и соблюдали извечные Сварожьи Поконы, чтобы быть достойными сыновьями своих небесных отцов.
Толстый покров опавшей прошлогодней листвы чуть шуршал под ногами, тропинка была засыпана желудями, и золотые солнечные зайчики, лишь изредка пробиваясь сквозь плотный зелёный занавес, прыгали по земле.
Только ранней весной, когда ещё нет листьев, а дубы распускаются поздно, поскольку их нежные молодые листочки боятся холодов, в дубраве густо зацветают травы: лютики, ветреницы, медуница, пролески. Они спешат насладиться солнцем, потому что позднее здесь становится сумрачно, и лишь травы с ползучими корневищами оплетают всю почву у подножия деревьев. Вот, к примеру, заросли сныти, состоящие из листьев по девяти листков. Цветёт она только на открытых местах мелкими белыми цветками, похожими на морковь. Светозар знал, что сныть съедобна, хозяйки добавляют её в борщ наряду со щавелем и крапивой. На сныти хорошо пасётся скот, однако не в сей Дубраве. Священную рощу никто не смел осквернить: ни охотники, ни птицеловы не хаживали сюда за добычей. Птахи и звери, бабочки и насекомые жили тут вольно; травы, кусты и деревья росли в первозданном виде, как создал их Творец: колыхалась волосистая осока, стелился вечнозелёный зеленчук с беловатыми пятнами на листьях, похожий на глухую крапиву, округлыми глянцевыми листками раскинулся копытень, дружно тянулись вверх узорчатые папоротники.
Мечислав со Светозаром приостановились, когда всего в нескольких шагах перед ними, похрюкивая, прошла огромная матка, а за ней, задрав хвостики, резво трусил полосатый выводок диких кабанов.
Тропинка вела дальше и поднималась на небольшой холм, вершина которого заканчивалась поляной. В самом центре её, подпирая раскидистой головой-кроной небесный свод, степенно шелестел листвою Великий Дуб. У его подножия, на утрамбованной земляной насыпи, находилось Святилище: простое деревянное сооружение из брёвен, поставленных колом – по кругу – и оплетённых лозой, с одним широким просветом для входа. Конусообразная крыша из брёвен, покрытых мхом, имела вверху отверстие для выхода дыма, потому что в Святилище горел Вечный Огонь, за которым следил древний жрец, чья крохотная избушка стояла неподалёку. Возле Огня был жертвенник – каменный круг с выбитыми на нём семью кольцами, сужающимися к центру – символом Солнца. Тут же находились жертвенные сосуды, висели пучки терпковато-душистых трав и стоял свитый Сноп, о котором упоминал Мечислав, – предмет поклонения и часть неразрывного триединства ДИД-ДУБ-СНОП, воплощённого в богах, как СВАРОГ-ПЕРУН-ДАЖДЬБОГ. Мечислав также пояснял, что в иных, более северных землях почитали СВЕНТОВИДА-ПЕРУНА-РАДОГОЩА, в южных за главного считали СТРИБОГА-ХОРСА-ВЕЛЕСА или иных богов, но все они были составляющими Великого Триглава, которому подчинялись Триглавы Малые, включающие все прочие божества.