В Святилище имелись различные сосуды для воды, зерна, сурицы, был ручной жернов для получения брашна – муки, из которой пеклись священные хлебы.
Сам хранитель Вечного Огня, согбенный старец с белой как лунь головой, встретил их у тропинки с вязанкой хвороста за спиной.
– Здравствуй, отец Велимир, долгих лет тебе! – приветствовал его бывший ратник.
– Здрав будь, Мечислав! И ты, отрок, здрав и славен будь! – ответствовал старец.
Светозар взял у отца Велимира вязанку, и они поднялись на поляну. Положив к подножию Дуба цветов лесных и кувшинок, собранных на озере, они стали, прочно утвердив ноги в землю, будто тем самым хотели уподобиться могучему исполину, воздели руки в синеву небес, к огненному колу Хорса, и вознесли общую молитву богам.
– Славим Даждьбога, – повторял за старшими Светозар, – блистающего в Сварге пречистой; Перуна, который громами и молниями повелевает; Стрибога, что ветрами ярится по земле. Славим Ладо-бога, укрепляющего Лад в Родах и дающего всякие блага, и Купало-бога, ведающего всяческими мытнями и омовениями. И Яро-бога, который правит яровым цветением, и Русалками, и Водяными, и Лесовиками, и Домовыми. Славим Сварога – старшего бога Рода божьего, славим щуров и пращуров, умерших сотни лет назад. Всем богам, от которых мы радость имеем, – уважение и почтение наше! Слава вам, ныне и во все времена! Оум! Оум! Оум!
После молитвы Мечислав извлёк из котомки мешочек с зёрнами и кринку мёда и передал их жрецу.
Велимир вошёл в Святилище, взял один из стоявших там запечатанных кувшинов, вскрыл его и налил золотистой пенящейся жидкости в жертвенный сосуд, сделанный в форме оленя с отверстием в спине и ртом-лейкой. Затем плеснул три раза в огонь со словами:
– Вот жертва наша – это мёд-суръя, заделанный на девятисиле с шалфеем и на солнце оставленный на три дня, а затем через шерсть процеженный, И будет он нашей жертвой богам правым, которые суть – Праотцы наши, ибо мы произошли от Даждьбога и стали славными, прославляя богов наших, и никогда ничего у них не просили, не вымаливали себе благ[13].
Жрец высыпал на жертвенник горсть зёрен.
– А это зёрна хлеба нашего, тобой, Даждьбоже, взращённые, ярой силой исполненные.
Потом отломил кусочек от лепёшки, лежавшей завёрнутой в чистое льняное полотенце.
– А это хлеб священный от земли нашей. И это есть и будет истинной жертвой, какую всегда отцы и деды наши давали.
Завершив обряд жертвоприношения, они удалились к избушке жреца. Невдалеке, у подножия холма, протекал тихозвонный ручей. Усевшись на колоду и разложив нехитрую снедь на дощатом столе, они выпили по старшинству из кувшина с сурьей, вкусили священного хлеба, а затем неторопливо насытились мёдом, запивая чистой водой из ручья.