— Это поражение. Всухую. Они нас попросту числом раздавят.
Я бросил зло:
— Видимо, будет у меня первое нормальное поражение в статистике.
Сигизмунд до того удивился, что смерил меня взглядом, просматривая профиль.
— Столько боев, — вырвалось у него, — и всего одно поражение? Да и то по суициду. Так ты статист?
Я огрызнулся:
— Статист, братец, — это актер, исполняющий в театре роль мебели. А я — профессионал.
— Ну-ну…
Договорить ему не дали.
Поле вдруг расчертили огненные линии. Я нахмурился, пытаясь понять, что все это значит. Хоть пламя и было ярким, но чад от него чернее ночи, заслоняет все. Только и видно какое-то мельтешение позади.
В воздухе, над линиями огня, разгорелись огоньки помельче. Только сейчас я рассмотрел сотни лучников, тянущих тетиву. Их огромные луки одним концом упирались в землю, а второй, сгибаемый тетивой, заламывался далеко назад. Секунду длился миг ожидания, а потом с гулом стрелы взвились в воздух. Тысячами падающих звезд заполонили небо, чтобы тут же обрушиться на стены.
— На землю!! — взревел Сигизмунд, первым прячась за мерлон и вжимаясь в каменный пол.
За ним упал и я.
Тяжелое гудение приблизилось…
Впервые за ночь штурма я чуть не впал в панику!
Стрелы оказались непростыми. Каждая, ударяясь в камень, расплескивала вокруг жидкий огонь. А стрел было столько, что боевой ход всей западной части городской стены полыхнул, превращаясь в филиал ада на земле.
— А-а-а!!!
Мир исчез в красно-черном мареве огня и дыма. Растворились и Дарквуд, и замок, и атакующие с защитниками. Осталась лишь паника, боль и нестерпимый жар. Глаза и горло опалило, я скрючился, даже не пытаясь сбить пламя с доспехов. Мимо сознания пролетели тревожные сообщения:
Критическое повреждение:
Вы ослеплены!
Вы не можете дышать!
Масштабные ожоги!
Каким-то чудом мне удалось попасть сослепу в «горячую» клавишу излечения. Пламя исчезло, показатели Здоровья скакнули с последних единиц до ста процентов, исчезли сообщения о травмах.
Я вскочил. Вокруг меня был круг закопченного боевого хода, из щелей сочились сизые дымки. Я рванул из сумы бутыль заживляющего эликсира, швырнул в пламя, ориентируясь на звук. Сверкнуло зеленым, пламя опало в том месте, но Сигизмунд остался лежать.
У меня сердце екнуло.
«Неужели?..»
Сигизмунд поднял голову, я с облегчением выдохнул: жив. С его лица быстро пропадало мучительное выражение, уступая место удивлению.
— Вставай! — крикнул я. — Не прикидывайся Жанной д’Арк, тебя сегодня жечь не будут.
Военачальник машинально матюгнулся, но я не обратил внимания. У самого руки подрагивают.