— Один уже принял решение. Когда придет время, ты сам получишь все, что заслужил, — сказала она печально.
Они давно свернули на другую тропинку, вышли из леса и шли между небольшими холмами неподалеку от могучей стены, ограничивающей одну из границ Асгарда. Они остановились у входа в огромный закопченный дом с потеками сажи, который сливался с подпирающим его холмом. Фулла протянула руку.
— Здесь живут гномы. Эй, Модсогнир!..
Создание, которое появилось на пороге, даже с натяжкой нельзя было назвать красивым. Уродливый человечек примерно четырех футов ростом выскочил на порог. Огромный для его размеров торс с необычайно широкой грудной клеткой на коротеньких ножках. Его тело, измазанное копотью, казалось даже грязнее лохмотьев, которые его прикрывали, а лицо густо заросло бородавками. Словом, не красавец! Он неуклюже склонился в поклоне:
— Главный оружейник Асгарда приветствует вас!
— Перед тобой, — сказала ему Фулла, — Лейф, сын Свена. Это ваш новый повелитель. Эльфадур приказал повиноваться ему.
Она ушла не попрощавшись, и только тонкая улыбка на ее красивом лице подсказала Лейфу, что она подвела его к полосе неприятностей и весьма довольна этим.
Это было слишком даже для терпеливого Лейфа. Он схватил ее за плечи и остановил. Она не смогла вырваться из его объятий, царапалась, отбивалась. Лейф на этот раз наслаждался собственной силой. Фулла уткнулась в его плечо, но он схватил девушку за волосы и повернул к себе. Ее губы окаменели. Она не желала отвечать на его поцелуй, но затем расслабилась. Тогда Лейф отпустил ее волосы и обнял девушку еще крепче.
И тут Фулла укусила его.
От неожиданности он отпустил свою добычу, и Фулла рванулась в лес, шипя от злости. Гном захихикал ей вслед. И это, наверное, только усилило ее обиду. Лейф стер кровь с укушенной губы. Он не жалел о своем поступке. Ничего, по крайней мере она долго будет его вспоминать. Даже когда встретится с Ли…
— Ты растешь на глазах, — раздался сзади голос Локи. Бог каким-то образом возник рядом с гномом за спиной Лейфа. — Фуллу давно пора приструнить, как и любую девственницу с пятидесятитысячелетним стажем. Это замечание покоробило Лейфа. Он все время упускал из виду бессмертие Фуллы, как и бессмертие большинства обитателей здешних мест. На вид она была юной девушкой, и он воспринимал ее именно так. Наверное, такой она была и тогда, когда предки Лейфа едва научились обтесывать кремневые топоры. Но разве это для него хоть какое-то значение? В конце концов, в подобной ситуации возраст не в счет! Как оказалось, он придает этому меньше значения, чем раньше мог ожидать от самого себя. Его ум занимали более серьезные вещи. Особенно сейчас.