— Так вот зачем ты взялась сама говорить? — догадался Логинов. — Хитрюга. Между прочим, я просчитал твой ход, потому так и ответил.
Павел захохотал и захлопал в ладоши:
— Катюха, ты проиграла! Ты самолично взяла на себя ответственность сообщить страшное известие Фалалею, и, думаю, никто не в силах тебе помочь! Потому что никто не захочет взять на себя твою обязанность! Ха-ха!
— Ну перестаньте, — сморщилась я. — Человека убили. А вы тут веселитесь.
— Потому-то я так и проголосовал, — сказал что-то непонятное Альберт.
— Вот именно, почему? Чем я вам так насолила?
— Да потому что я знал, что никто больше за вас не проголосует. А я не хотел, чтобы мой голос что-то изменил и настроил кого-то против меня.
— Вы сами настроили всех против себя, — возразил ему на это Жека. Кстати, Катька на него обиделась и перестала разговаривать. Мое мнение — правильно сделала. Все-таки Логинов довольно закаленный в плане всяких сердечных, чувствительных дел и умеет быть где надо жестким. Мог бы и правда взять эту тяжкую ношу на себя.
— Я никого не убивал! — со сверкающими гневом глазами воскликнул Морозов. — И нечего на меня так смотреть!
— Как это мы на вас смотрим, интересно? — наигранно удивился наш друг Жека.
— Как на убийцу!
Никто ему не ответил, и водитель остервенело принялся за еду. Паша тоже. Мы так и сидели в комнате, не зная, что делать и, главное, что думать. Нашли ли остальные тело или нет? А вдруг они заблудились, потому не приходят? Прошло уже очень много времени. За потемневшим окном по-прежнему шумел ветер, но дождь перестал, и молнии на сегодня также прекратились.
— Как они в сумерках бродят? — удивлялась Катя.
— Может, нужно было перенести ее сюда? — предположила я.
— Кого?
— Ну… покойницу.
— Ага, щас! — ответил Альберт Семеныч. — Я не собираюсь трупы на своей спине таскать. Кому надо, тот пусть и тащит.
Остальные обернулись на Женьку, как на лидера группы.
— Мы и так чересчур там наследили, — покачал он головой, глядя на меня. — Полиция должна разбираться на месте происшествия. Нас бы по головке не погладили, узнав, какой большой путь проделал труп от гаража до сторожки. Мне лично не нужны неприятности.
— Жень, дождь все равно смоет все следы, — упрямо возразила я. — Тем более, когда они теперь приедут? Что она, так и будет там лежать, на земле, в грязи?
— Юль, я понимаю твою скорбь, я понимаю, что тебе ее жалко, но поверь, мы ей теперь ничем уже не поможем. В грязи она лежит или на чистой постели, человека уже не вернуть.
С этим нельзя было не согласиться, и я промолчала, опустив низко голову. Любимова взяла мою руку в свою и тихо произнесла: