— Кричите, кричите, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
Открыв через несколько минут глаза, она увидела опрокинутое над ней совершенно спокойное лицо. Опершись о стол, он с интересом наблюдал, как она приходит в себя. Ленни дотронулась до его руки, которая только что, обжигая, ласкала ее. Та была холодна.
Эйсбар приподнял ее, посадил на стол, стянул через голову платье, чертыхнувшись, когда пришлось расстегивать какие-то крючки, подхватил под мышки и, как куклу, перенес в постель. Лег рядом и закурил, глубоко, с наслаждением затягиваясь, медленно выпуская дым, широко откидывая в сторону руку с сигаретой, а другой поглаживая Ленни по спине. Она притулилась к его боку и положила голову ему на грудь.
— Вот что я хотел вам сказать, милая Ленни… — начал Эйсбар.
— Что же? — в ленивой истоме промурлыкала она.
— Думаю, ни вам, ни мне не нужны неприятности.
— Неприятности? — Ленни приподняла голову и взглянула на Эйсбара удивленными горячими глазами.
— Я имею в виду ненужные случайности.
— Я не понимаю вас, Эйсбар.
— Ликвидировать беременность очень хлопотно, накладно и неприятно. Лучше позаботиться заранее.
Ленни высвободилась из его рук, села к нему спиной, подтянула к груди колени, уткнулась в них лицом и обхватила руками. Он продолжал гладить ее спину.
— А почему бы вам самому не позаботиться об этом? — холодно осведомилась она.
— Помилуйте, что же я могу сделать! То, что придумано в этом деле для мужчин, так несовершенно, что может причинить вам боль. Вы ведь такая нежная… ранимая… я так за вас боюсь…
Он приподнялся и провел вдоль ее позвоночника губами. Она поежилась и засмеялась.
— То есть вы предлагаете мне на манер средневековых матрон прикладывать вишневую косточку к бедру? Или все-таки морскую губку, пропитанную крокодиловыми экскрементами, — они, знаете ли, обладают высокой кислотностью и насмерть разят нежелательных лазутчиков… — Эйсбар на мгновение замер. Он не ожидал такого подготовленного отпора со стороны Ленни. — Удивительный вы человек, Эйсбар! — между тем продолжала она. — Иной раз слушаешь вас и не знаешь, то ли смеяться, то ли чайником в вас запустить.
— За что же?
— Вероятно, за то, что все эти мужские несовершенства неудобны прежде всего вам самому.
— Запускайте, чем хотите, хоть чайником, хоть кофейником, только посоветуйтесь с Лизхен. Она вас просветит.
— Лизхен, безусловно, кладезь информации, хотя… Вам не кажется, Эйсбар, что в подобной ситуации мужчины иногда говорят с женщинами о свадьбе, а не о контрацепции?
Эйсбар расхохотался.
— Да вы за меня не пойдете!