У Игрека от предчувствия катастрофы оледенело все тело: неужели он во сне изнасиловал почтенного джентльмена?
— Иоанн Васильевич, умоляю: скажите, что ночью было?
— Оголтелый разврат!
«Боже, прости меня за все мои грехи сраные!»
4.
Лейтенант Мухин только бренным телом пребывал в Воробьевке, а душой давно был со своими невидимками. Тощий, как костыль, Муха, тоже сначала был для них невидимкой, несмотря на несомненные признаки материального существования, которые мог представить. Более того, он для невидимок как бы вовсе не существовал. На их слепоту он поначалу крепко обижался, даже взывал к разуму полупрозрачных существ, похожих на едва различимые блики, что бывают на экране кинотеатра, когда свет еще не погашен.
Постепенно глаз пограничника настолько присмотрелся к необъяснимому явлению, что неуловимые на ощупь существа стали для него цветными и многомерными. Настолько реальными, что Муха отвергал сочувственные предположения душевнобольных: «Может, твои невидимки — гуманоиды?»
— Какие, на хрен, гуманоиды! — безапелляционно отвечал пограничник. — Наши люди!
Даже после нескольких инъекций аминазина и «Галочки» невидимки не исчезли, хотя поблекли, из цветных сделавшись черно — белыми.
Чтоб прекратить вредительские уколы, Муха стал прикидываться дурачком, жизнерадостно заявляя, будто никаких призраков больше не видит. Ознобишин заключил, что больной прикидывается умным, но уколы отменил, чтоб вовсе не лишать парнягу приятного общества невидимок.
В дальнейшем из малохольных призраков невидимки вновь превратились в бодрых, разноцветных существ. Пограничник был за них очень рад.
Необходимость скрывать от окружающих наличие завораживающего, как сказка, параллельного мира чрезвычайно угнетала Муху. Ему нестерпимо хотелось со всеми поделиться подарком, который взяла да и преподнесла ему жизнь. Нелепо ведь отрицать существование микробов лишь потому, что их не видно без микроскопа, или звезд, недоступных человеческому зрению без телескопа. Возможно, глаза у пограничника устроены чуть иначе, чем у прочих смертных. Может же природа порой почудить! Телята с двумя головами сплошь и рядом на свет нарождаются, летучие мыши издают до того тоненький писк, что ухо пограничника его не различает, а Мухе все норовят дать в глаз за то, что он видит, чего не следует.
Взор пограничника растворялся в параллельном мире. Телом он был здесь, душой — там. Жестокосердный Сизарь, улетевший в неизвестном направлении, ради смеха стянул с Мухи треники вместе с трусами, и тот, не заметив стыдобы, шастал по всему отделению, беззастенчиво болтая мужской гордостью.