Возвращаясь в рощу, он встретил у опушки старуху. Она стояла и смотрела на дом, как будто что-то выискивала в его тенях, но больше не находила того, что ей нужно было, в Тревельян-Холле. Хотя мысли Сейди иногда блуждали в потемках, она знала гораздо больше, чем говорила ему… В последнем Ратлидж не сомневался. Просто она, возможно, сама не догадывалась о том, что ей известно…
Когда он поднялся на возвышенность и зашагал в ее сторону, Сейди развернулась и посмотрела на него в упор. Сначала Ратлиджу показалось, что она уйдет, скроется, не желая отвечать на его вопросы. Но Сейди ждала его, нерешительно передергивая плечами.
– Славный вечер, верно? – спросил Ратлидж, пытаясь для начала определить, можно ли с ней сегодня разговаривать. – Кто же сегодня бродит по парку? Чьих духов вы видите?
– Я вижу мисс Розамунду; она рыдает. Гончие Гавриила нюхают дымовые трубы, их большие лапы барабанят по крыше, как градины. Нюхают, смотрят, ищут. Ночью они учуют добычу и завоют… Хорошо, что я в то время буду лежать у себя дома, в постели.
Гончие Гавриила… Старуха часто упоминает их, когда разум подводит ее.
– Вы видели гончих Гавриила, когда атаковала легкая кавалерия?
[7]– спросил Ратлидж. – Вы слышали, как они воют и носятся по полю в грохоте канонады?
– Да ведь меня в тот день там не было! Я работала в госпитале и ждала смерти. Но я слышала, как они воют. Русские были язычниками, не лучше турок. Проклятым язычникам нечего терять, потому что у них нет души.
– Нет души? А мне казалось, что турки, погибшие в бою, попадают в рай.
– В рай? Тьфу! Они называют раем место, где много холодной воды, где пляшут девицы легкого поведения, где вино льется рекой, погружая в забвение! Не слишком великая награда за веру. Бесконечный разврат и греховность – вот что это значит. Но для гончих подходит. Лучшего они не знают!
Ратлидж спросил:
– Кто такие здешние гончие Гавриила, которые рыщут в Тревельян-Холле?
– Они ничем не отличаются от остальных, – ответила Сейди, отвернувшись от дома и заглянув Ратлиджу в лицо. – Язычники.
– Протестанты? Католики?
– Ни те ни другие, в том-то и дело, понимаете? Некрещеные души, которых не заполняет ничего, кроме зла. В них тьма, а не свет.
Ратлидж задумался. Оливия и Анна были близнецами. Неужели Сейди намекает на то, что одну из девочек не окрестили как положено? Что, когда два младенца отчаянно вопили у купели, одну из них окрестили дважды, а вторую – ни разу?
– Оливию и Анну крестили… как полагается? – осторожно осведомился он.
Сейди посмотрела на него так, словно он сошел с ума.