– Думаете, мисс Розамунда позволила бы поступить иначе? Конечно, их крестили. Я при том присутствовала. Смотрела, как младенцев передавали старому священнику – по одному. На крестильном платьице мисс Оливии была голубая ленточка, а у мисс Анны – светло-зеленая. Чтобы не перепутать!
Зеленая лента?! Крестильное платьице? Нет, непонятно…
– Кто жег кое-какие личные вещи на костре за парком? На мысу, в таком месте, где пламя не видно от деревни?
– Какой еще костер?
– Не притворяйтесь! – Ратлиджа вдруг осенило. – Вы говорили, что мисс Оливия обещала отдать вам какие-то старые тряпки… Кто-то унес их и разжег ими костер перед тем, как сжечь кое-какие вещи. Записную книжку в кожаном переплете. Кожаную фоторамку с серебряными уголками. Может быть, связку писем. Кому понадобилось все это уничтожить?
– Только не мистеру Кормаку! – сухо ответила Сейди. – И не мисс Рейчел. Тогда я бы знала. Возможно, мистеру Николасу. Не знаю, зачем он пошел на мыс в темноте и развел костер. Да ведь я своими глазами видела!
– Что вы видели? – негромко и мягко спросил Ратлидж. С любопытством, но не чрезмерным.
– Я видела его с ведрами; он шел к морю, чтобы наполнить их водой. А потом он поставил ведра на мысу. И оставил там. А сам вернулся в дом с пустыми руками.
Николас…
– Вы видели его в ту ночь, когда они – Оливия и Николас – умерли?
– Нет, за день до того. Я была в лесу, собирала корешки, потому что почти наступило полнолуние. Я какое-то время наблюдала за ним, потому что у меня болела спина и приятно было ненадолго выпрямиться. Я стояла и гадала, что он задумал. А потом поняла.
– Поняли? Что вы поняли?
– Он вынес воду гончим попить. Потому что знал, что они придут.
Холодок пробежал у Ратлиджа по спине. Как будто сзади стояло что-то темное и положило руку ему на плечо.
– У гончих Гавриила человеческие лица? Вы их когда-нибудь видели?
– Помните – я говорила вам: мисс Оливия предупреждала, чтобы я к ним не приближалась!
– Да, понимаю. Но мисс Оливия умерла. Видимо, ее убили гончие. Знаете, по-моему, она хотела, чтобы именно вы назвали мне имя… гончего пса. И сказали, как он выглядел. Пора исчадию ада заплатить за содеянное зло.
Сейди покачала головой:
– Нельзя заставить гончих заплатить за убийство. Оно в их натуре. Оно у них в крови. Как у турок.
– Мистера Николаса крестили?
– Да, в Тревельян-Холле, потому что он родился слабеньким. У него была желтуха. И еще надвигалась гроза – думали, что сильная. Мисс Розамунда сказала, что не рискнет везти его в коляске в церковь, где гуляют сквозняки. По правде говоря, через неделю он совсем поправился, но мисс Розамунда настояла, и старый священник пришел в Холл.