– Да, действительно. Но мне бы и в голову не пришло, что допрашивать добропорядочных жителей Боркума полезнее сейчас, чем в то время, когда случились самоубийства.
– Вы совершенно правы, – согласился Ратлидж, наблюдая за чайками, которые кружили над кромкой прибоя. Ему нужна была поддержка Харви, а не его подозрения. – Возможно, они прольют чуть больше света на обстоятельства смерти мисс Марлоу и Николаса Чейни. Но я надеюсь, что они позволят мне в достаточной мере понять, в каком состоянии находился разум мисс Марлоу последние несколько лет. Ее очень волновали семейные дела – по крайней мере, у меня есть основания полагать, что так оно и было. Возможно, тогда станет ясно, почему, несмотря на свой литературный успех, ей казалось, что она больше не может жить. Вы не возражаете, если я попрошу вас передать Долишу содержание ваших с ней разговоров – о том, как люди становятся убийцами?
– Да я буду чувствовать себя полным идиотом! Не забывайте, тогда мы с вами беседовали неофициально, с глазу на глаз!
– Верно. Но, если мисс Марлоу уже размышляла над такими вещами, когда вы только приехали в Боркум, ваши показания приобретают дополнительный вес. По-моему, она… если можно так выразиться, считала себя виноватой в тех несчастьях, которые обрушились на ее семью. В ее стихах я также нашел подтверждение своей догадки. Люди, одаренные богатым воображением, часто бывают чувствительны и очень восприимчивы. Иногда они видят то, чего не замечаем мы.
Харви пытливо посмотрел на него и осведомился:
– Вы что же, одурачить меня хотите?
Ратлидж перевел взгляд с моря на лицо Харви. Что-то в его взгляде заставило Харви насторожиться.
– Я в жизни не бывал так серьезен. Оливия Марлоу считала, что один из ее близких – убийца. Ей казалось, что она знает, кто этот убийца, и что у нее есть своего рода доказательство. Своего рода, учтите. Не такое доказательство, какое мы с вами могли бы использовать, чтобы выписать ордер на арест, и не такое, которое не оспорил бы в суде хороший адвокат. Но она в него верила. И сохранила в вечности – как сумела.
– Но… какая чушь! – вспыхнул Харви. Шея у него покраснела; краска распространилась и на лицо. – В жизни не слышал такой нелепой выдумки! Здесь мой участок, я бы знал, если бы здесь совершилось убийство! Или знал бы мой предшественник!
– Именно поэтому, – ответил Ратлидж, – мне и нужны ваши показания. Не вижу смысла везти в Лондон ничем не подтвержденные слухи. По-моему, со страхами Оливии Марлоу необходимо покончить раз и навсегда. Она была знаменита; скоро напишут ее биографию, и не одну. Биографы не должны приходить к выводам, которые плохо отразятся на полиции. – Он пожал плечами. – В конце концов мы узнаем, как все было на самом деле… Вот что самое главное.