– Как жестоко! – резко и недоверчиво воскликнула она; недавнее сочувствие к Ратлиджу как рукой сняло. Он заслужил такое обращение!
Инспектор снова повернулся к ней; глаза его были печальными.
– Да, возможно, то, что я делаю, жестоко. Перед тем как решиться на такое, я сам долго и мучительно думал. Я не знаю, что еще можно предпринять, чтобы докопаться до истины. Я мог бы сказать Харви и остальным, что мне нужно, но не думаю, что они поверили бы мне больше, чем вы. И стена, которую все дружно возвели вокруг семьи Тревельян, стала бы еще выше.
– И все ради мертвой женщины! Ради Оливии!
– Нет, не ради Оливии. Ради двух маленьких детей, которые так и не стали взрослыми. Ради Джеймса Чейни, который умер в отчаянии, и ради Брайана Фицхью, который заплатил дорогую цену за то, что доверился не тому человеку, и ради Розамунды, которую вынудили покончить с собой, чтобы все прекратилось. Ради Оливии, которая пожертвовала своим огромным талантом, потому что опасность грозила чему-то гораздо более драгоценному. И ради Николаса, который всю жизнь служил ей, потому что ему казалось, что он ее подвел. Судя по всему, что мне известно, смерть Стивена тоже вписывается в общую картину. Перед самым падением он что-то искал; по-моему, теперь я знаю, что именно. Если бы он не опаздывал, если бы он так ужасно не спешил, он бы мог не упасть с лестницы. В каком-то смысле он тоже стал жертвой.
– Как благородно с вашей стороны! Вы, значит, стремитесь исправить совершенное зло! Кто же предстанет перед судом, когда вы предъявите свои улики, – восковая кукла Оливии?
– Нет, – устало ответил Ратлидж. – Живой человек.
Рейчел посмотрела на него в упор; губы ее беззвучно шевелились, как будто она хотела что-то сказать, но вдруг лишилась голоса.
В парадную дверь замолотили кулаками; наверху звук казался гулким, как гром, и Ратлидж, не говоря ни слова, прошел мимо Рейчел и вышел из малой гостиной, закрыв за собой дверь. Спустившись, он открыл входную дверь и увидел инспектора Харви, который раздраженно топтался на крыльце. Не пригласив его войти, Ратлидж вышел к нему.
– Мне сказали, что мой констебль здесь. Что вы приказали ему утром свернуть поиски на болотах. И что велели снять показания со свидетелей в гостиной Тревельян-Холла, а не в участке!
– Да, я оставил вам записку с объяснениями. Я возвращаюсь в Лондон…
– Ну да, я прочел вашу записку! Зачем же тогда, извольте спросить, все эти показания, ради которых вы зашли так далеко?
– Чтобы все исправить. Ведь вы этого хотели, не так ли?
Совсем не испуганный, Харви парировал: