Или дьявольским даром. Все зависит от того, что о ней станет известно.
Даже если он, Ратлидж, утром вернется в Лондон, он будет единственным живым человеком, способным подтвердить, что давнишние подозрения Кормака вполне могут оказаться справедливыми. На него свалилось тяжкое бремя, которое ему придется нести. Не Кормаку, не Сюзанне, не Рейчел, а ему, Ратлиджу.
Угораздило же Стивена Фицхью свалиться с проклятой лестницы!
Если Ратлидж останется в Корнуолле, придется каким-то образом доискиваться до причины, по которой недавно умершая женщина убивала своих родных и близких.
Вот что самое трудное. Оливию Марлоу похоронили. Зато О. А. Мэннинг еще жива, на что она, возможно, не имеет права.
А когда он, Ратлидж, выяснит правду, какого черта ему с ней делать? Намеренно уничтожить автора «Крыльев огня»? Сломать красоту и гениальность вместе с жестокостью и ложью?
«Ты ведь когда-то уже брал на себя роль палача, – напомнил ему Хэмиш. – И не забудешь о ней до конца жизни… Что, не терпится повторить?»
Ратлидж развернулся и зашагал по тропинке, которая вела в деревню.
«Если придется», – с горечью ответил он.
На следующее утро Ратлидж отправил в Лондон тщательно составленную телеграмму:
«Исходных данных мало, но подозрения есть. Пока окончательно не убежден в том, что смерть стала результатом преступления. Если я срочно не нужен, рассчитываю пробыть здесь еще несколько дней».
Ему не хотелось напрасно тревожить Боулса, поэтому он постарался сделать телеграмму вполне нейтральной. В конце этого повторного расследования Ратлидж мог прийти к любому выводу. Кроме того, он подозревал, что начальнику сейчас не очень хочется видеть его в Лондоне.
В понедельник во всех газетах появились сообщения об очередном нападении «Потрошителя из Сити». Боулс не скупился на интервью. Он подробно рассказывал о мерах, предпринимаемых Скотленд-Ярдом, о достижениях современной криминалистики и ее роли в поимке виновных. Боулс предпочитал полагаться на голые факты, а не на интуицию и тщательный анализ личности убийцы. Он не задавался вопросами, почему убийца предпочел напасть на конкретную жертву в конкретное время и в конкретном месте. Ратлидж на собственном опыте убедился в том, что теоретики не всегда бывают лучшими свидетелями на суде; в половине случаев хороший адвокат способен их обойти.
Для начала он решил еще раз обдумать, что ему известно. По словам Кормака, он видел, как Оливия столкнула сестру с яблони. Даже незадолго до смерти Оливии не хватило духу избавиться от своих страшных трофеев. Коллекция, которую он обнаружил в тайнике, равнозначна признанию в шести убийствах, а не только в тех двух, в которых винил Оливию Кормак. Возможно, с возрастом убийца стала хладнокровнее и искуснее.