— А я едва знаю, как выглядят мои соседи в Сиднее, — ответил Алекс, улыбнувшись. — Все слишком заняты на работе, постоянно куда-то бегут, торопятся.
— Мне нравится болтать с соседями через забор, нравится, что они присматривают за моим домом, когда никого нет, и я с удовольствием делаю то же самое для них.
Кит совершенно не жалела о своем решении променять бешеный ритм Сиднея на тихую деревенскую жизнь.
— Тетушка Дорен была хорошей знакомой моей бабушки. Она жила ниже по улице.
«Так вот почему она решилась купить этот разваливающийся дом. Эта улица, атмосфера, все напоминало ей о детстве, о счастливом беззаботном детстве», — подумал Алекс.
— Но она ведь там уже не живет? — уточнил он.
Кит прищурилась и ответила:
— Если бы было так, то вместо тебя здесь уже давно бы сидела она. Конечно, ты можешь пойти и подождать ее там…
— Я не это имел в виду…
— Ладно. Она переехала в дом престарелых в Форстер пять лет назад, когда моя мать уехала в Брисбен. Ей понравились программы, которые они предлагали для пожилых. Она говорила: «Форстер — это город-близнец нашего родного Танкарри. Они разделены только водоканалом, так что я уезжаю совсем недалеко».
Кит опять вспомнила, что Алекс собирался их бросить, и лицо ее помрачнело.
— Ты выглядишь усталой. Я тебя, наверное, совсем утомил.
Он поднялся, чтобы забрать ее чашку, но Кит вцепилась в нее и не отдавала. Ее руки были горячими по сравнению с его. Прикосновение отдалось в сердце Кит сладкими воспоминаниями о той самой ночи. Она быстро отдернула руку. Алекс поймал чашку.
— Да что за… — Он резко замолчал и сжал зубы. Посмотрев на Кит, он решил, что лучше не продолжать.
Она набрала в грудь воздуха и выпалила:
— Алекс, мне нужно кое-что у тебя спросить.
Она старалась придать голосу уверенности и твердости, но у нее не получалось.
— Что? — Он нервничал и старался избегать ее взгляда; жилка билась у него на шее. — Кит, девочка моя, скажи, что тебя тревожит?
— Что именно ты хотел обсудить со мной?
— Мы еще успеем поговорить об этом завтра, когда врач осмотрит тебя еще раз.
Кит высвободила руки и, скрестив их на груди, сказала:
— Послушай, либо я буду думать и переживать об этом всю ночь, либо мы сделаем это сейчас.
В какой-то момент ей показалось, что Алекс откажется, встанет и уйдет.
— Мы же взрослые люди, — продолжила она.
— Хорошо, Кит. Когда ребенок родится, я настаиваю на тесте на отцовство, и если малыш действительно мой, то я буду выплачивать алименты, — наконец произнес он.
— Нет, — тут же возразила она.
— В смысле? У меня есть все права настаивать на тесте.