— Еще у Топотовой.
— А два других экзамена?
— Нарисовали. — Он поднял брови.
— Обычно говорят «сдала».
— Не мой случай, — отчего-то съязвила я вместо привычного молчания.
Виктор Андреевич усмехнулся.
— Ясно. Если хочешь, можешь готовиться здесь, будут вопросы — спрашивай, постараюсь помочь.
Готовиться к экзаменам в лаборатории оказалось проще, чем дома. Обстановка дома слишком угнетала, а здесь было неожиданно комфортно. Мой компьютер стоял в углу за шкафом, я была скрыта от посторонних глаз. Сотрудники лаборатории не питали ко мне теплых чувств и не одобряли решения взять меня на работу, но я старалась быть как можно тише, поэтому они вскоре смирились с моим присутствием, практически перестав замечать. Общался со мной, да и то нечасто, только Некруев. Которого я по-прежнему очень боялась, но уже не так панически, как раньше.
Кроме заполнения базы данных, других дел у меня пока не было, значительную часть времени я уделяла подготовке к экзаменам. Предложением задавать вопросы я не воспользовалась, так как слишком неловко себя чувствовала от одной мысли об этом. Учить пыталась сама, по книге, отложив бестолковые конспекты, но и тут успехов опять не было. Надеялась только, что Некруев, выгнав меня с экзамена, даст доработать хотя бы до конца месяца — за мной по-прежнему был долг.
Наступила пересдача. В числе других должников я зашла в аудиторию, взяла билет и принялась готовиться к ответу. Снова в голове было почти пусто, снова было страшно и хотелось сбежать. Быстрее бы это закончилось. Передо мной отвечало три человека, двое были отправлены на следующую пересдачу, один студент радостно ушел с четверкой — хорошо постарался. Подошла моя очередь. Трясясь еще сильнее, чем в прошлый раз, я села напротив Некруева. Положила на стол его книгу и список вопросов.
— Какие тебе вопросы достались?
— Я зачитала. Замолчала.
— Что знаешь по первому? — терпеливо спросил он.
На листочке было написано определение. С трудом взяв себя в руки, я его прочла.
— Хорошо, все верно. — Спокойно сказал Виктор Андреевич. — Что еще было в учебнике?
— Схемы… — пробормотала я.
— Что за схемы?
— Генетическая… и морфологическая…
— Давай начнем с первой. — Я молчала.
Некруев внимательно смотрел, затем придвинул мне лист бумаги.
— Попробуй нарисовать хотя бы в общих чертах.
Ручка в моих руках танцевала, но схема рисовалась.
— А здесь что еще забыла? — он указал на участок схемы. Я, молча, дорисовала недостающий фрагмент.
— Очень хорошо, рисуй вторую, морфологическую. Ну?.. На верхнем уровне классификации, на сколько типов идет разделение?..