. Под присягой он отрицал, что обучал бен Ладена и его людей приемам террористической деятельности, ведению разведки и контрразведки.
Фитцджеральд и агенты ФБР, которые с ним работали в Нью-Йорке, знали, что Али Мохаммед работает на «Аль-Каиду». Они решили арестовать его там и тогда. Два года спустя на открытом суде он признал себя виновным в том, что был первым агентом бен Ладена, глубоко внедрившимся в Америке, и главным в осуществлении взрывов посольств. Потом он исчез; нет никаких записей о его тюремном заключении. Он был помехой для ФБР.
«Арестуйте императора»
После всех судебных процессов «США против бен Ладена» одиннадцать из нападавших были по-прежнему на свободе, включая главного обвиняемого[639].
Опытный государственный обвинитель Элеонор Хилл, которая работала руководителем персонала двух комитетов конгресса по разведке, спросила агента ФБР в Нью-Йорке о стратегии в отношении «Аль-Каиды». «Это все равно что сказать ФБР после Пёрл-Харбора: «Отправляйтесь в Токио и арестуйте императора, — сказал он. — В Южном округе нет крылатых ракет»[640].
Фитцджеральд не хотел ракет. Он хотел бульдозер, чтобы снести Стену.
Министерство юстиции возвело Стену, чтобы исполнить Закон о надзоре за иностранной разведкой (FISA) от 1978 года. На протяжении шестидесяти лет до этого закона ФБР прослушивало телефонные разговоры по приказам министра юстиции или распоряжению Дж. Эдгара Гувера. Двадцать лет после принятия этого закона тайно собиравшиеся федеральные судьи — суд FISA — следили за тем, как ФБР ведет наблюдение за людьми, подозреваемыми в шпионаже и терроризме. Они узаконили применение жучков и прослушивание телефонных разговоров без ордера, которые когда-то применял Гувер по своему усмотрению.
ФБР было предоставлено решать, когда делиться разведывательной информацией с государственными обвинителями. Но оно не раз плохо с этим справлялось. В 1995 году новые инструкции обязывали агентов получить предварительно санкцию из министерства юстиции. Эти правила были плохо написаны и повсеместно толковались неправильно. Руководители ФБР регулировали и усиливали их неправильную интерпретацию. На периферии и в штаб-квартире агенты ФБР, занимавшиеся делами, связанными с разведкой, полагали, что не могут общаться с посторонними, включая других агентов, работавших по уголовным делам.
«Таковы были основные правила, — сказал Фитцджеральд. — Мы могли общаться с агентами ФБР, работавшими по уголовным делам; с полицейским управлением города Нью-Йорка; с другими федеральными правительственными ведомствами, включая разведывательные; с гражданами, иностранными полицейскими и иностранными разведчиками, включая шпионов. Мы делали это. Мы отправлялись за границу, чтобы пообщаться с людьми. Мы могли общаться даже с членами «Аль-Каиды»