— Я на даче все обыскал. Даже в подвал лазил. Вляпался там…
— Вляпался, это хорошо, – кивнул Крайзе. – И что там в подвале?
— Гниль какая‑то. Разобранные шкафы, в углу книги, подшивки старых газет.
— Какие книги?
— Всякие. Художественная литература, но мало, в основном классики.
— Какие классики?
— Марксизма–ленинизма.
— Ты к классикам обращался?
— То есть?!
— Надо было начать с классиков, дружище. Вот что я посоветую – когда трудно, когда подступает отчаяние, обращайся к классикам. Они не подведут, они подскажут.
Я подозрительно уставился на Крайзе – не издевается ли он?
Вроде нет… Он же презирает иронию. Как же тогда относится к его словам вновь погрузиться в подвальный мрак и обратиться за советом к основателям самого светлого в мире учения?
* * *
Классики не подвели.
Просматривая один из последних томов собрания сочинений Ленина, где была помещена переписка с родными, я наткнулся на странный комментарий на полях. Относился он к письму, отправленному 2 марта 1901 года из Праги в мой родной Подольск. Адресовалось письмо Марии Александровне Ульяновой – матери основоположника:
«…
Жалею, что не занимался чешским языком. Интересно, очень близко к польскому, масса старинных русских слов. Я недавно уезжал и по возвращению в Прагу особенно бросается в глаза ее «славянский» характер, фамилии на «чик», «чек», и пр., словечки вроде «льзя», «лекарня» и пр. и пр.»
Пометка, бесспорно была сделанная рукой Трущева, гласила:
«
Вот бы и занялся филологией, а то все «государства и революции», «кто такие друзья народа и с чем их едят», «то шаг вперед, то два шага назад», а то еще хлеще – «как нам реорганизовать Рабкрин?»
Сомнений не было – это был условный сигнал. Я внимательнее вгляделся в номера страниц и обнаружил, что две из них аккуратно склеены. Не покушаясь на ленинский текст, мне удалось выудить из тайника тончайший, сделанный на спецзаказ DVD–диск.
Торжествуя, я бросился домой и, сгорая от нетерпения, сунул носитель в дископриемник.
И тишина!
Этот был жестокий удар, который испытывает каждый следопыт, рискнувший взяться за написание чужих мемуаров. Справившись с разочарованием, я взялся «анализироват».
На что в таких случаях советовал обратить внимание Николай Михайлович? За какое звено ухватиться? Помнится, отставник многократно напоминал – в случае неудачи необходимо прежде всего «улучшить» воспитательную работу. По его мнению, это был самый надежный способ заставить исполнителей отыскать жизнь на Марсе или пресечь козни инопланетян, подбивающих моих соотечественников напиваться до бесчувствия или похищать продукты с полок супермаркетов.