Африка медленно сложил бумагу.
— Я позвонил Котко, потому что подозревал, что за переводом стоит именно он. Он подтвердил мои догадки, сказав, что лишь выразил мне свою благодарность за помощь. Я объяснил, что не могу взять у него деньги, и попросил его либо отозвать перевод, либо дать мне контактные данные доверительного треста, чтобы я сам вернул ему деньги. Котко в ответ только рассмеялся и сказал, что не знает, возможно ли это, но он постарается все выяснить. Больше он мне не звонил.
В кабинете наступила тишина. Снаружи, на окне, ворковали голуби, рассевшиеся на карнизе.
Ньяти тяжело вздохнул и спросил:
— Генерал, знаете, что такое «исандо»?
— Нет, Зола.
— На языке коса «исандо» означает «молот». И на зулусском тоже.
— Понятно.
— Значит, вы не предполагали, что именно Котко — тот самый «коммунист», которого имеет в виду стрелок?
— Нет. Понятия не имел.
— Вынужден задать вам еще один вопрос. Когда вы поручили нам повторно расследовать убийство Слут и показали письма от снайпера, почему вы попросили, чтобы дело вели конкретно Бенни и Мбали?
— Потому что я знаю, что они блестящие профессионалы.
— А не потому, что вы рекомендовали нам Бенни в декабре? И думали, что он — ваш должник?
— Слушай, Зола, я понимаю, ты обязан во всем сомневаться, но уверяю тебя, это не так.
— Кроме того, только вам известно, что случилось с Мбали в Амстердаме. Вы записали ее на тренировочные курсы в Голландии, когда она еще служила в Бельвиле. О происшествии голландцы написали только вам.
Африка вскинул руки вверх:
— Да, я прекрасно понимаю, в каком положении очутился! И тем не менее, уверяю вас, все не так! — Впервые за все время он взглянул на Гриссела: — Бенни, ты меня знаешь… Мусад, мы с тобой давно уже работаем вместе. Вам известно, что я не способен на такую низость!
Мани скрестил на груди свои большие руки:
— Генерал, откуда у белого консерватора-африканера сведения о вашем знакомстве с Котко?
— Я с ним практически незнаком.
— И все-таки откуда ему стало известно?
— Во всяком случае, я этого не знаю. То есть… мы с Котко обедали в ресторане «Балдуччи». В зале за соседним столиком мог сидеть кто угодно. Кроме того, информация могла просочиться и от начальника участка «Тейбл-Вью».
Мани задумчиво кивнул:
— Котко обращался к вам после того, как стрелок начал присылать свои сообщения?
— После того телефонного разговора в сентябре мы с ним больше не общались, — мрачно ответил Африка.
— А вашему знакомому из Межведомственного комитета известно о посланиях стрелка?
— Нет.
— Что будет, если мы арестуем Котко?