— Бенни, я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Вон, у него все было продумано. С самого начала! Гад все продумал!
Бенни достал служебный пистолет, сжал его в руке.
* * *
Фик мрачно поставил на стойку пустой стакан. Пора возвращаться домой. К жене и двум дочкам. Он снова прочтет в их глазах осуждение. Потому что он пьет. Потому что опустился. Сдался!
Они никогда его не поймут. У него на шее словно камень висит. И ему ни за что не избавиться от камня, пока он служит в полиции. До конца жизни он останется «человеком, который развалил дело Стейн». По его вине невинный человек прошел через настоящий ад. Никто уже не помнит, как нечеловечески давили на него родители убитой Эстеллы Стейн, начальство и журналисты, никто не помнит, как поддерживали его непосредственные начальники, эксперты, прокуроры.
Возьми его, Фани, возьми его! И он взял. Он встал, попрощался с барменом. Подошел к двери.
ЮАПС сделала его козлом отпущения, пожертвовала им. Точно так же теперь поступят с Мани. Фик не испытывал сочувствия к начальнику. Так уж устроена вся система, будь она неладна! Кому-то приходится прыгать в огонь и брать вину на себя.
Из окна торчал ствол снайперской винтовки «сако» 222-го калибра. Ствол казался немного длиннее из-за самодельного глушителя. Брехт смотрел в оптический прицел. Навел перекрестия на уродливое заграждение у входа в «Пьяную утку». Чуть выше болталась вывеска: «ОТКРЫТО. Биллиард. Дартс. Паб. Гриль». На закате белая неоновая подсветка казалась еще ярче.
Эрик Брехт услышал завывание сирен. Все громче и громче. Логика подсказывала: это не за ним. В дверях показалась фигура. Капитан Фани Фик. Идет на прямых ногах, всячески стараясь скрыть, как он пьян.
Он прицелился Фику в сердце. Сирены завывали громко и пронзительно — совсем рядом, у него за спиной, там, где Фортреккер переходила в Странд-стрит. Даже хорошо — не будет слышно выстрела. Он задержал дыхание, нажал на спусковой крючок. Его накрыло волной огромного облегчения. Он почувствовал отдачу. Фани Фик упал.
За углом завизжали тормоза.
Увидев человека, лежащего на бетонном тротуаре у парковки на Кист-стрит, Гриссел выругался. Купидон заметил шевеление, проблеск на Франсис-стрит, за деревьями. Вглядевшись, он различил стоящую у забора, у самой станции, серебристую машину. Он круто развернулся, бампер задел бордюр.
— Вон он, гад! — закричал Купидон.
Звонок мобильного телефона показался звуком из другого мира. Гриссел не сразу понял, что звонит его телефон. Он посмотрел на дисплей. Алекса! Он снова выругался. Ну надо же, как некстати!