— Командира вашего привез, — доложил водитель.
Как только штурмовик посмотрел на Мазурова, лицо его преобразилось, мгновение назад он выглядел немного сонным, теперь сон исчез.
— Рад приветствовать вас, господин подполковник, — гаркнул он.
«Разбудит всех еще», — подумал Мазуров, кивнув ему.
Это был кто-то из новеньких. Его лица Мазуров не помнил.
— Двери-то отворяй, — тихо сказал водитель, высунувшись из салона.
Штурмовик бросился исполнять эту просьбу.
Автомобиль въехал во двор, освещая фарами одноэтажные приземистые бетонные строения, выглядевшие отчего-то неуютно. Может, оттого, что выкрасили их в серое, но построили совсем недавно и они еще не успели обветшать, а со стен не осыпалась штукатурка. До войны здесь располагался пехотный полк, так что места с лихвой хватало для всех штурмовиков.
Глядя на неосвещенные окна, Мазуров думал, что все спят, за исключением постовых, но он ошибся и понял свою ошибку еще до того, как авто затормозило. Еще не видя лица человека, который шел быстрым шагом к авто, Мазуров узнал, кто это, по фигуре и движениям.
«Вейц!»
— Здравствуй, командир, — он улыбался во все лицо.
— Здравствуй, как ты тут? Что не спишь-то? Ночь на дворе.
Он, как ребенок, радовался этой встрече, не чаяв уж увидеть старого друга, да и тот, похоже, тоже только верил в это, но не надеялся.
— Тебя ждал. Пойдем — в твою комнату провожу. Ты ведь устал с дороги.
— Есть немного.
Они поднялись по ступенькам, прошли по неосвещенному коридору. Вейц попробовал нащупать выключатель, пошарил по стене, но так его и не нашел.
— А, брось, — сказал Мазуров, — не заблудимся.
Он шел за силуэтом Вейца, как за поводырем.
— Здесь. — Вейц протянул что-то Мазурову.
— Ключи? А сам чего открыть не мог?
— Ну, это твоя комната. Я туда и не заходил. Открывай.
Мазуров взял ключи, ощупью нашел замочную скважину, вставил ключ, повернул, отворяя дверь, потом, переступив порог, отыскал выключатель. К счастью, свет зажегся тусклый и не сильно резанул уже привыкшие к темноте глаза.
— Вполне, — сказал он, осмотрев комнату.
Комната была метров тридцать, обклеена зелеными, чуть выцветшими обоями, возле одной из стен стоял застекленный шкаф с фарфоровым сервизом и книгами, черный кожаный раскладной диван со сложенным постельным бельем, одеялом и подушкой, по другую — в тон с диваном два кожаных кресла, а посредине — невысокий деревянный столик, на котором стоял телефон. На стене висели часы и репродукция картины Васнецова «Порт-Артурские маневры». Очень эта комната напоминала номер служебной гостиницы.
— Присаживайся, — Мазуров указал на одно из кресел.