Но тут случилось то самое «вдруг», которое так любит подбрасывать шутница-судьба. В моей жизни появился Юрий Алексеевич Югжеев. Сцена была обставлена по законам романтического жанра. Я готовилась к экзамену по английской литературе, просиживая целыми днями в городской библиотеке, обложившись толстыми томами критических реалистов и словарями. Это было… О господи, как же давно это было! Сто лет тому назад.
Прекрасный незнакомец уселся рядом; шуршал страницами, скрипел пером; был по уши погружен в работу. На меня не смотрел. Но шестое или седьмое чувство подало сигнал, что мною заинтересовались. Женщины интуитивно угадывают подобные вещи, иногда даже до того, как это произойдет на самом деле.
А потом он сказал:
— Извините, девушка, вы не могли бы мне помочь? Я застрял на этой строке.
Он пододвинул ко мне томик стихов Блейка, открытый, разумеется, на знаменитом «Тигре». Банально и просто. Действует безотказно в силу простоты. Плюс Блейк. Такие замечательно возвышенные интересы. Голос его был нетороплив и высокомерен. Он смотрел мне в глаза серьезно, без улыбки, не как заурядный приставала. Я смутилась и покраснела.
— Вот здесь мне не совсем понятно, — продолжал молодой человек, — в каждой строфе первая строчка рифмуется со второй, а третья с четвертой, но вот в самой первой строфе третья и четвертая почему-то не рифмуются [6].
Мы вдвоем склонились над книгой, и я ощутила приятный запах его парфюма. Запинаясь, я объяснила, как следует прочитать, чтобы получилось в рифму.
— Спасибо, — сказал молодой человек, — вы мне очень помогли!
Отодвинувшись от меня, он принялся резво черкать карандашом на листке из блокнота, все время заглядывая в книгу, держа палец на нужной строчке. Минут через пять он подтолкнул ко мне плоды своих усилий. На листке было написано: «Тигр ». Авторский перевод».
— Вы переводчик? — спросила я, вспыхнув.
— Вроде того, — серьезно ответил молодой человек.
Я, чувствуя, как горят уши, скосила глаза на четыре строчки, изображенные вкривь и вкось.
Тигр, о тигр горяще-рыжий
В сумраке ночного леса!
Чья бессмертная рука образ яркий и опасный,
Саблезубый и хвостастый на картину нанесла?
— Ну как? — спросил он, рассматривая меня очень светлыми глазами. — Что скажете?
— Даже не знаю… — пробормотала я. Перевод мне не понравился. — Как-то непривычно. Довольно бесцеремонно. — Тогда мне было невдомек, что это было не чем иным, как образчиком его специфического юмора.
— Классика — не догма! — назидательно произнес молодой человек. — Классическое наследие требует переосмысления в каждую новую историческую эпоху, ибо устаревает. Вы только вслушайтесь: «