А теперь — нужно перепеленать. Первый раз в жизни перепеленать самой. Приготовила все, как в книжке, точно так, как показывали в роддоме. Одеяльце, клеенка, пеленка, еще пеленка и поверх всего подгузник положила уголком, будет ему вроде как штанишки.
А раскрыла Димку, потянулся маленьким красным тельцем, засучил морщинистыми ножками, ткнул себя кулачком в глаз, выпятил животик — и сбил бинт на пупочке, бинт, который нужно беречь как зеницу ока и не трогать до прихода патронажной сестры.
— Ох! Костя, дай мне скорее из комода бинт… Нет, нет, широкий, стерильный, я ему сверху прихвачу. Ты вымыл руки, когда приехали? Тогда оторви сам.
Прихватила. Приподняла малыша, а головка откидывается назад, затылочек тяжелый-тяжелый. Костя шепчет тревожно:
— Голову, голову поддержи!
Поддержала голову. Переложила Димку на чистые пеленки.
— Ты мне только под руку не говори!
Смазала всюду, где полагается, загнула подгузник уголком, стала заворачивать по всем правилам.
— Лежи, умница, в сухой, чистой пеленке, лежи, хороший мальчик!
Костя не может удержаться, опять шепчет под руку над самым ухом:
— Светлана, а почему он так ротиком туда и сюда? Слушай, они все такие худые?
И вдруг:
— Смотри, смотри, что он делает!
Вот тебе и чистые пеленки, вот тебе и сухой хороший мальчик! Опять все начинается сначала: одеяльце, на него клеенка…
— А теперь что? Кормить будешь? Ну, кормитесь, кормитесь, не буду вам мешать.
Подставил под ноги маленькую скамеечку и пошел к двери.
— Костя, откуда скамеечка? Не было такой!
— А помнишь, ты читала, что, когда кормят, нужно ноги на скамеечку ставить. Удобно?
— Удобно.
Димка сосет — сначала жадно, потом ленивее и ленивее. Засыпает.
«Вот ты и со мной, сыночек, на весь день со мной, на всю ночь! Вот мы и дома. Понравился тебе наш папка? Мне — нравится».
Что-то изменилось в комнате. Обои другие. Цвет такой же, солнечный, желтоватый, а рисунок другой. И потолок побелили без нас. Сюрпризом, нам ничего не сказали.
«А мы-то с тобой, Димок, друг другом занялись, сразу и не заметили».
Костя чайник несет.
— Накушались? Теперь, мамка, садись, ешь.
— Костя, мне очень нравится комната — обои.
— Ага! Заметила наконец!
Лежит маленький сын в большой кровати. Начинается наша новая жизнь. У других — бабушки. У других — тети могут помочь.
У Димки — папа и мама, больше никого.