– А что, может, оно и недурно, – проговорил молчавший до этого Мстиславский. – Мы‑то что теряем? Может, сотника одного.
– Обдумать надо, – недовольно проворчал Голицын. – Ступайте‑ка к своему полку, стрельцы. Известим мы вас, что порешили.
– Добро, – склонил голову Крапивин. – Только прошу вас, коли надумаете меня в стан самозванца отпустить, пусть знает о том пять человек. Вы трое, Федор и я. И никто более.
Голицын метнул на него недобрый взгляд:
– Уж не хочешь ли в измене людей наших уличить?
– Нет, воевода, – отрицательно покачал головой Крапивин. – Только время смутное, а дело тайное. Надежнее оно будет.
– Будь по‑твоему, – небрежно махнул рукой Голицын, отпуская стрельцов.
Крапивин и Федор вышли из шатра, где совещались воеводы, и двинулись вдоль костров охранявшего их стрелецкого полка.
– Что скажешь? – негромко спросил Крапивин у командира.
– Чего тут говорить? – удивился Федор. – Ясное дело, совет держать воеводы решили.
– А вот мне непонятно. Я один всю их работу делать взялся. Риска для них никакого. Если даже попадусь, они завсегда сказать могут, что не посылали меня. Не понимаю.
Федор неопределенно пожал плечами. В полном молчании они достигли расположения своего полка.
– Ну что, спать, что, ли пойдем? – сладко зевнул Федор.
– Можно и спать, только…
– Что только?
– Послушай, Федор, – Крапивин понизил голос, – ежели воеводы не надумают до завтрашнего вечера меня отпускать, то я сам пойду. Отпустишь меня?
Федор внимательно посмотрел на него:
– Зачем это тебе? Если в лагерь самозванца пройдешь да еще порешишь его, навряд ли голову сносишь. А ежели живым уйдешь, здесь тебя накажут за ослушание.
– Думаю я, что, если нынче же его не остановить, большие беды этот самозванец Руси принесет.
Федор замялся и вдруг тихо спросил:
– А если это не самозванец?
Крапивин несколько секунд стоял в замешательстве.
– Это самозванец, Федор, – произнес он наконец. – Головой клянусь. Я видел его в доме Романовых, перед тем как вы взяли его штурмом четыре года тому назад.
– Да ты там был?! – изумился Федор.
– Был, – признался Крапивин. – Как только из Сибири вернулся, нанял меня Федор Романов. И в бою я том против тебя стоял. Да потом с Москвы утек. А самозванец тот, Отрепьев, тогда в услужении у Романовых был. Я сам его видел.
– А уверен, что это он?
– Уверен. Я его и у князя Константина Острожского видел, когда он в Польшу побег.
– А ты что там делал? – в голосе Федора зазвучало подозрение.
– Так от гнева царского сбежал, – нашелся Крапивин. – Да не выдержал на чужбине. Вернулся, когда забыли уж меня, и на службу царскую поступил. Понимаешь, я русский и России хочу служить.