– Пустое, – резко оборвал собеседника Отрепьев. – Сколько говорено уж. Ты мне лучше скажи, что еще твои люди выведали.
– А еще люди смущаются, что царь себя не по‑царски ведет, – не без злорадства проговорил Чигирев.
– Как это не по‑царски? – изумился Отрепьев.
– Стопами не ходит,[14] всё спешно да бегом. Бороду бреет. После обеда не спит, аки лях. Вся Москва православная после обеда спать укладывается и добродетелью сие почитает. А государь не спит да делами государственными занимается, может, и дьяволом наущаемый. Верхами ездит, сам из пушки палит, аки ратник простой. Смущен народ.
– Да что же за бредни? – обескураженно проговорил Отрепьев. – Ты же говорил, что они меня любят. Да и был я в Кракове. Сигизмунд стопами не ходит, верхами ездит, на балах танцует. И другие государи европейские, сказывают, так же.
– Так то европейские, а ты на Москве. Здесь ты не король, первый среди равных. Здесь ты посланец Бога на земле. И все мыслят, что божьему послу стопами ходить положено и после обеда спать да бороду растить, как дедами заведено. А если не делает этого государь, то сомнения у людишек возникают, подлинный ли это царь. У холопьев всегда так. По верхам судят. А вот коли свободные и сильные будут, то в корень смотреть начнут. Потому и говорю я тебе, освободи крестьян…
– Хватит! – крикнул Отрепьев. – Не хочу я днем спать. Не хочу стопами ходить. Хочу верхами скакать да из пушки палить, как в Речи Посполитой. А холопья обвыкнут. На то и холопья. Делом давай заниматься. Что поляки? Что папа?
– Ждут, когда латынство примешь да страну насильно в католичество приведешь. Чего же еще? Ради того тебя и поддерживали.
– Не бывать этому.
– И я мыслю, что неразумно это будет, – согласился Чигирев. – Народ не примет. Только ведь ты им обещал.
– А что мне было делать? – Отрепьев вскочил на ноги и нервно заходил по комнате. – Мне же православные отказали. И князь Острожский, и Сечь. А поляки как заладили: латынство да латынство. Престол‑то отцовский должен я был вернуть!
– И то верно, – улыбнулся Чигирев. – Тока как они поймут, что мы католичество не введем, ополчатся на нас все. И Священная Римская империя свой кусок отхватить захочет. Готовым к этому быть надо.
– Вот про то я с тобой и хотел говорить. В Рим тебе снова ехать надобно.
– В Рим? – удивился Чигирев. – Зачем это?
– Папа римский опять новый на престоле, может, слышал? Он также надеется, что я латынство по всей Руси введу, школы иезуитов по городам открою. Но ныне я уж не царевич изгнанный, а царь на престоле. И надобно показать ему, что я сильнее Сигизмунда. Посули вновь, что я латынство по всей стране введу, но скажи, что сподручнее это будет, если я еще и королем польским стану. А что, батюшку‑то моего на престол краковский звали. Только он денег радным панам дать поскаредничал, оттого королем и не стал. Неужто я не сдюжу? Папа за то, чтобы всю Русь в латынство обратить, Сигизмунда вполне может отдать. Я с патером Савицким, тем что миссию иезуитов на Москве возглавляет, про то уже говорил. Еще я им сказал, чтобы сговорчивее были, что у меня сто тысяч войска, которые не знаю куда послать. А еще латынянам можно обещать, что коли возьму под свою руку Речь Посполитую, то и Швецию из веры люторской обратно в латынство приведу. Радных панов подкупим. Они деньги больше всего любят. Православные в Речи Посполитой меня поддержат. Так что же мешает?