Завершив менуэт, партнеры галантно раскланялись друг с другом и разошлись. Когда Чигирев приблизился к русской делегации, Васильев негромко сказал ему:
– Аки басурман ведешь себя. Стыдно.
– Чего же стыдно? – удивился Чигирев. – Это Краков, мы послы. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. А чтобы на равных быть, должны мы здешний обычай блюсти.
– Негоже нам, православным, под басурман рядиться, – проворчал Васильев. – Мы в истинной вере и православном благочестии пребываем да под природным царем ходим. А эти в латынстве погрязли, да, смешно сказать, сами царя себе избирают. Тьфу, нечистая сила! Не бывать нам равными.
– Так чего же ты перед этими басурманами так унижался?
– Да не перед басурманами я унижался, а почтение нашей государыне выказывал. А на басурман этих мне плевать. Я даже столы для нашего посольства отдельные поставить истребовал, чтобы вместе с ними не сидеть. И ты к нам садись, коли православный.
– И не подумаю, – фыркнул Чигирев.
Васильев смерил его таким взглядом, словно хотел испепелить на месте, однако сказать ничего не успел. Как раз в этот момент распахнулись двери, ведущие во внутренние покои замка, и распорядитель бала объявил:
– Его величество король Речи Посполитой Сигизмунд Третий Август.
Сразу за этим в зал вышел Сигизмунд. Его сопровождали трое сановников, среди которых Чигирев с изумлением узнал Басова.
Подойдя к Юрию Мнишеку, Чигирев негромко осведомился:
– Прошу вас, подскажите, кто эти трое, сопровождающие его величество?
– Самый старший, – начал Мнишек, – гетман Станислав Жолкевский. Один из лучших наших военачальников. Тот, что помоложе, с пышными усами, Лев Сапега, канцлер. А третий – пан Игорь Басовский, советник его величества. Он русин, говорят даже, бежал при царе Борисе из Московии и принял католичество. Он безумно разбогател на торговле солью и пряностями.
– Ах, Юрий, мой друг, – король шел прямо на Мнишека, – примите мои поздравления.
– Благодарю вас, ваше величество, – склонился в поклоне Мнишек. – Позвольте представить московского посланника при святейшем престоле пана Сергея Чигирева.
– Московит? – король с удивлением воззрился на Чигирева. – Должен признаться, европейская одежда вам к лицу, пан Чигирев. Понравился ли вам Ватикан?
– Святой престол великолепен, ваше величество, – улыбнулся Чигирев.
– Не захотели ли вы перейти в католичество? – осведомился король.
– Я с чрезвычайным уважением отношусь к католической церкви, но пока не готов, – ответил Чигирев, проклиная про себя бестактность венценосца, который, похоже, уже возомнил себя теневым правителем России. Пока теневым.