ГЛАВА 27
Неожиданная встреча
Отель «Метрополь» выглядел более чем своеобразно. Среди шикарных интерьеров одной из лучших московских гостиниц ходили пропахшие махоркой и перегаром красные командиры и советские и партийные работники с периферии. Армейские шинели и кожанки, штатские пиджаки и пальто, перетянутые портупеями, наполнили коридоры и холлы. Мат звучал так часто, что даже Крапивин, не слишком избалованный светским обществом, чувствовал себя неуютно. Клубы дыма от самокруток поднимались к потолку, заставляя поминутно кашлять и чихать любого, кто не привык к этому экзотическому куреву.
Немногочисленные служащие гостиницы, оставшиеся, очевидно, в надежде на лучшие времена, испуганно метались среди новых постояльцев. Черт его знает, как поведет себя важный партийный товарищ с Волги или красный командир из бывших унтеров, если после лениво оброненного им приказа: «Кипяток!» – подать не слишком горячую воду или чуть промедлить. Вполне может и стрельбу открыть, и хорошо если в воздух.
«Что может быть хуже человека, который родился и вырос барином? – подумал Крапивин. – Только холоп, который стал барином».
Он резко повернулся к Рачковскому, который, как всегда, попытался незаметно подойти к нему со спины.
– Да что у тебя, глаза на спине? – недовольно проворчал тот, останавливаясь в шаге от комбрига.
Под мышкой Рачковский держал большую бутыль с полупрозрачной жидкостью.
– Глаза не глаза, но больше такие шутки выделывать не советую, комиссар. А то ведь я человек нервный. Могу и стрельнуть.
– А вот этого не надо, товарищ военспец, – недобро прищурился Рачковский. – За убийство комиссара и под трибунал попасть можно.
– Как говорят американцы, пусть лучше меня двенадцать человек судят, чем шестеро несут.
– Ну, если убить комиссара, то приговор трибунала известен заранее.
– Тебе от этого легче не станет.
– Ладно, не злись, комбриг, – усмехнулся Рачковский, доставая из‑под мышки бутыль. – Я вот тут самогона у ребят из ЧК взял. Они недавно облаву на черном рынке проводили. Говорят, вам перед отправкой на фронт расслабиться надо. Так что пошли в номер. У нас сегодня славный вечерок будет. Можем и шлюх вызвать.
– Тоже из ЧК?
– Не зли меня, военспец! То, что тебя сам Ленин командовать бригадой назначил, ничего не означает. Если я тебя в контрреволюции уличу…
– А нелюбовь к первачу и шлюхам – это контрреволюция?
– Шлюх можешь не любить, а самогон не пить. Но ЧК как орган пролетарской диктатуры уважать обязан, Крапивин на мгновение задумался, как бы так ответить комиссару, чтобы не уронить достоинство, не выказать слабость, а вместе с тем не дать и повода для доноса о контрреволюционных разговорах; но тут его взгляд упал на входные двери. Вадим остолбенел. В сопровождении какого‑то чекиста в холл вошел Басов. На Игоре был щегольской костюм в тонкую полоску, вычищенные до блеска лакированные туфли и добротное пальто, небрежно накинутое на плечи. Облик франта дополняла белая шляпа, залихватски сдвинутая набекрень.