– Я думал, что экспедиция погибла, а «окно» закрыто, – попытался оправдаться Чигирев. – Ведь со мной никто не связывался больше года.
– И что же вы намеревались делать? – поинтересовался Селиванов.
– Я хотел предотвратить смуту, реформировать государство, чтобы оно было сильным и свободным.
Генерал недобро усмехнулся:
– Планы наполеоновские. Но ваша задача не проявлять самостоятельность, а исполнять утвержденную руководством программу. Ладно, я понимаю, вы утомились, у вас был стресс. Я согласовал наверху, вы можете выйти из программы. Разумеется, вы должны хранить в тайне всё, что видели и знаете о проекте, так как это является государственной тайной. Но если вы намерены вернуться к своей научной деятельности, вы имеете на это право.
– А если нет? – после непродолжительной паузы спросил Чигирев.
– Вы можете остаться. Но только если обязуетесь в точности соблюдать все указания руководства.
– А какова ваша программа? – спросил Чигирев.
Селиванов усмехнулся:
– На это я отвечу только после того, как вы сделаете выбор. Решайте, вы с нами или вы… уходите.
На несколько секунд Чигирев заколебался, но потом решительно посмотрел в глаза генералу:
– Там у меня теперь семья и дом. Я хочу вернуться.
– Хорошо, – поморщился Селиванов. – Тогда, зная текущую обстановку в стране, какую программу действий предложили бы вы?
– Вы имеете в виду ту страну?
– Разумеется.
– А чего вы хотите добиться? – склонив голову набок, спросил Чигирев.
Селиванов почему‑то замялся, бросил беглый взгляд на Крапивина, потом снова взглянул на историка:
– А вы чего? Думаю, у нас одна задача: усилить страну, предотвратить иностранную интервенцию.
– Тогда бы я посоветовал поддержать Годунова, пополнить государственные запасы хлеба и… устранить Отрепьева.
– А вы не считаете что для стабильности государства целесообразным может оказаться сменить Годунова? – после непродолжительной паузы спросил Селиванов.
– Нет, – покачал головой Чигирев. – Приход к власти любого из боярских кланов вызовет недовольство остальных, которые посчитают себя обделенными. Это неизбежно приведет к гражданской войне. То есть к смуте.
– Но ведь в нашем мире появление Лжедмитрия не привело к этому, – заметил Селиванов. – Смута началась после его гибели.
– Потому что Отрепьева приняли за природного царя, законного наследника. Как только его убрали со сцены, всё пошло кувырком. Плох или хорош Годунов, он пришел к власти хоть в какой‑то степени легитимно. Его свержение – это начало целой цепочки кровавых переворотов.
– Ясно, – пробурчал Селиванов. – Мы учтем ваше мнение. Сейчас мы вернем вас в Московию.