– Скорее, боюсь.
– Да, твоя мама тоже боялась. Но нам понравилось – и тебе тоже должно.
– Я с нетерпением жду курса писательского мастерства.
– Вся в мать.
– Что ты имеешь в виду?
– У твоей мамы был писательский талант. Если ты прочтешь ее дневник…
– Нет! – Голос Мары звенит от напряжения. Так она отвечает всякий раз, когда я касаюсь этой деликатной темы. Она не готова прочесть слова, написанные умирающей матерью. И я не могу ее винить. Это как сознательно разбивать себе сердце. Когда-нибудь придет время.
Звонит мой сотовый. Я наклоняюсь и смотрю, кто это.
– Привет, Джордж. Надеюсь, на этот раз речь не о дерьмовом реалити-шоу.
– И тебе привет. Я звоню по поводу книги. У нас есть предложение.
Мою радость трудно выразить словами. Я так рассчитывала на это! Я отстраняюсь от Мары и выпрямляюсь.
– Слава богу!
– Это единственное предложение, которое мы получили. Причем хорошее.
Я встаю и начинаю ходить по комнате. Когда агенты начинают тебя продавать, это беда.
– Сколько, Джордж?
– Не забывай, Талли…
– Сколько?
– Пятьсот тысяч долларов.
Я останавливаюсь.
– Ты сказал, пятьсот тысяч?
– Да. Авансом. Не считая роялти.
Я быстро сажусь, почти падаю. К счастью, рядом оказывается кресло.
– Ага.
Я понимаю, что в обычном мире это большие деньги. Я не родилась в рубашке. Но столько лет прожила в другом, необычном мире, что названная сумма становится для меня ударом – значит, моя слава прошла. Тридцать лет работаешь как проклятая и думаешь, что созданное тобой останется.
– Другого нет, Талли. Но это может стать твоим возвращением. Твоя жизнь – это история Золушки. Ты можешь снова завоевать мир.
У меня кружится голова. Я задыхаюсь. Мне хочется кричать, плакать, ругаться – так это несправедливо. Но я прекрасно понимаю, что выбора действительно нет.
– Согласна, – говорю я в трубку.
В ту ночь я слишком возбуждена, чтобы заснуть. И в одиннадцать часов бросаю бесплодные попытки. Минут десять просто брожу по своей темной квартире. Один раз я едва удерживаю себя, чтобы не зайти к Маре и не разбудить ее, но понимаю, что это эгоизм, и сопротивляюсь желанию открыть ее дверь. Наконец в половине двенадцатого я решаю приняться за работу. Может, работа над книгой поможет.
Я снова забираюсь в постель, ставлю на колени ноутбук и открываю последний документ. Вот он: «Второй акт». И синий экран. Я смотрю на него так пристально, что начинаются галлюцинации. Мне кажется, что я слышу шаги, звук открывшейся и закрывшейся двери. Потом снова наступает тишина.
Исследование. Без него мне не обойтись. Я все-таки должна собраться с духом и изучить содержимое коробок в кладовке.