– Прошу прощения. – Он встал и отложил книгу. Дороти увидела название: «Шантарам»
[27]. Книга была толстой, и он уже дошел до середины.
– Вы ей читаете?
Кивнув, мужчина шагнул к Дороти и протянул руку:
– Я Десмонд Грант, врач из отделения неотложной помощи.
– Дороти. Я ее мать.
– Понятно. Мне пора на работу.
– Вы часто к ней приходите?
– Стараюсь забежать либо до, либо после смены. Часто вижусь с ней посреди ночи. – Он улыбнулся. – Слышал, сегодня Талли собирается домой.
– Да, примерно через час.
– Рад был с вами познакомиться. – Он направился к двери.
– Десмонд?
Мужчина оглянулся.
– Да?
– Снохомиш, улица Светлячков, семнадцать, там мы будем. Если хотите дочитать ей книгу.
– Спасибо, Дороти. Я бы хотел.
Проводив его взглядом, она подошла к кровати. Через одиннадцать дней после аварии синяки на лице Талли изменили цвет, из лиловых превратились в желто-коричневые. Десятки мелких порезов покрылись коркой, и только из нескольких крупных все еще сочился желтый гной. Губы были сухими и потрескались.
Дороти сунула руку в карман халата и достала маленькую баночку с медовым кремом, опустила в нее указательный палец и смазала губы Талли.
– Думаю, так будет лучше. Как ты спала этой ночью? – спросила она. – Я? Не очень хорошо, – продолжила Дороти, словно услышала ответ. – Переживала из-за твоего возвращения домой. Боюсь тебя подвести. Считаешь, я справлюсь? Я рада.
Она прижала ладонь к безволосой голове дочери.
– Ты очнешься, когда будешь готова. Выздоровление требует времени. Уж мне-то не знать?!
Не успела она произнести эти слова, как дверь открылась, и в палату вошли доктор Бивен и Джонни.
– Вот вы где, Дороти, – сказал доктор и отступил в сторону, пропуская медсестер и двоих санитаров.
Она через силу улыбнулась. Если для перевозки Талли нужно столько людей, как, черт возьми, она будет ухаживать за дочерью одна?
– Успокойтесь, Дороти, – сказал Джонни, становясь рядом. – Все устроится.
Она благодарно посмотрела на него.
Затем все пришло в движение. Талли переместили с кровати на каталку, вытащили внутривенный катетер, отсоединили от аппаратов и увезли. В регистратуре Дороти подписала кучу документов, и ей вручили бумаги о выписке, брошюры по уходу и рекомендации доктора Бивена. В машине Джонни, следовавшей за фургоном «скорой помощи», ее подташнивало от волнения.
Спускаясь по Коламбиа-стрит, они проезжали мимо бетонной опоры, в которую врезалась Талли. Под виадуком на тротуаре расположился импровизированный мемориал. Воздушные шары, увядающие цветы и свечи – все это напоминало усыпальницу. На плакате было написано: ОЧНИСЬ, ТАЛЛИ! А на другом: МЫ МОЛИМСЯ ЗА ТЕБЯ.