Талли отхлебнула какао, потом наклонилась и поставила чашку на прикроватную тумбочку.
– Я не собираюсь лгать тебе, Мара, – наконец сказала она. – Советы насчет взаимоотношений с людьми никогда не были моей сильной стороной, но, возможно, если бы в твоем возрасте я научилась разбираться с этим, то теперь знала бы, что сказать.
– Ты и правда думаешь, что разговоры с незнакомым человеком и сидение в вонючем подвале с кучкой психов мне помогут? – Она произнесла «психов» и тут же подумала о парне, Пакстоне, и о том, как он на нее смотрел.
– Возможно.
Мара посмотрела на крестную.
– Но это же психотерапия, Талли. Психотерапия. А я… не могу говорить о маме.
– Да, – тихо сказала Талли. – Но тут есть одна загвоздка, детка. Твоя мама просила присмотреть за тобой, и именно это я и собираюсь делать. Мы были самыми близкими подругами все эти годы, от Дэвида Кэссиди до Джорджа Буша-младшего. Ее голос звучит у меня в голове. И я знаю, что она теперь сказала бы.
– И что же?
– Не сдавайся, девочка.
В этих трех словах Мара услышала интонацию матери. Она понимала, что Талли права: именно это сказала бы мама, – но у нее просто не было сил попробовать. А если у нее ничего не выйдет? Что тогда?
На следующий день должен был приехать отец. Мара беспрерывно ходила по комнате. Грызла ногти, пока не пошла кровь. И вот наконец он здесь, входит в квартиру Талли, неуверенно улыбается Маре.
– Привет, папа! – Она должна обрадоваться, но, глядя на него, вспоминает о маме и о том, чего уже не вернешь. Неудивительно, что она так долго была несчастна.
– Как ты? – Джонни настороженно приближается к ней и неловко обнимает.
Что она должна сказать? Ему нужна ложь. Отлично. Она посмотрела на Талли, необычно притихшую.
– Лучше, – наконец выдавила из себя Мара.
– Я кое-кого нашел в Лос-Анджелесе, врача, специализирующегося на подростках с проблемами, – сказал отец. – Он может принять тебя в понедельник.
– Но у меня сегодня второй сеанс с доктором Блум, – возразила Мара.
– Знаю и благодарен ей, что она согласилась помочь, но тебе нужны регулярные сеансы. Дома.
Мара неуверенно улыбнулась. Если отец догадается, какой хрупкой и уязвимой она себя чувствует, то расстроится еще больше. Но одно Мара знала точно: вернуться теперь в Лос-Анджелес она не может.
– Мне понравилась доктор Блум, – сказала Мара. – Группа, конечно, так себе, но мне все равно.
Отец нахмурился:
– Она в Сиэтле. А тот врач в Лос-Анджелесе…
– Я хочу остаться здесь на лето, папа. Жить с Талли. Мне нравится доктор Блум. – Она повернулась к Талли, которая замерла словно громом пораженная. – Можно мне пожить здесь лето? Я буду посещать доктора Блум два раза в неделю. Может быть, это поможет.