— По-моему, это не политика, — сказала Люся. — Это жизнь. Неужели с этим нельзя как-то бороться?
— На Западе с этим борется конкуренция. Будешь выдвигать никчемных руководителей – вылетишь в трубу. Если сынков вводят в правление корпорацией, то по делу, или они там сидят просто так и ничего не решают. В политике, правда, это правило не всегда работает… А у нас боролся Сталин. Когда тебя в любой момент могут ночью забрать и запинать сапогами, ты уже не элита и особо наглеть не станешь. Не слышал, чтобы при нем брали взятки. Но у этого способа есть свои недостатки. Тем, кто пинает, без разницы, кого пинать. А те, кто решает, кого тащить в подвал, зачастую ошибаются. Это, конечно, крайности, но история показала, что как только убирают контроль и ответственность, так все начинает разваливаться. Многое зависит от размеров страны и характера народа, его культуры. Но общие закономерности для всех одинаковы. Это просто в природе человека. Пошли, ты уже замерзла, да и мама начнет волноваться.
— Пошли. Ген, а что делать, если это заложено в людях?
— Жить. Причем стараться жить лучше, по возможности не портя жизнь другим людям. И меньше морочить голову политикой. Знаешь, что по этому поводу говорили древние? Они ведь во многом были не глупее нас, только знали меньше. Господи, дай мне силы справиться с тем, что я могу сделать, дай мне терпение вынести то, что я сделать не в силах, и дай мне ум отличить первое от второго. Еще говорили, что когда носорог смотрит на Луну, он напрасно тратит цветы своей селезенки. Но это слишком тонко, не всем понятно. Пришли, давай я к вам зайду, чтобы меня немного поругали. Тогда тебе меньше достанется.
— Тебя-то за что ругать? — спросила Люся, когда мы поднимались по лестнице. — За чужое хамство?
— Сейчас увидишь, — сказал я, проходя вслед за ней в прихожую.
— Доченька! — Надежда схватила Люсю и прижала к себе.
— Мам, отпусти, дай раздеться, жарко.
— Раздевайся, — отстранилась мать. — А ты чего стоишь, изверг? Раздевайся тоже, сейчас будешь давать ответ, во что вы вляпались!
— Зря ты на него так набросилась, мать, — раздался из комнаты голос Ивана Алексеевича.
— И ничего не зря! У меня из-за него чуть сердце не разорвалось, а ты заступаешься!
Я разделся и вместе с Люсей зашел в большую комнату. Кроме отца подруги здесь же была и Оля.
— А тебя мама ругала, — сообщила она мне. — Я тоже переволновалась из-за тебя.
— А из-за Люси? — спросил я.
— А что с ней случится!
— Оля, не встревай в разговор взрослых! — рассердилась Надежда. — Марш в свою комнату! Ну, жених, кто был этот человек?