Наконец, я наелся, откинулся на спинку стула, и решил послать бабушке Зов.
Она откликнулась почти сразу, спросила «как я», сказала что уладила всё с дедом, и пригласила меня обратно. Я отказался, и рассказал ей о письме, и моём визите к нотариусу.
Бабушка меня выслушала не перебивая, после чего задала вопрос:
– Серёжа, ты сейчас где?
– В ресторане, рядом с Имперским Банком, - ответил я. - Зашёл пообедать.
– Отлично! Я сейчас приду! Никуда не уходи!!!
Она разорвала связь и я понял, что мой обед похоже закончился. Саша как раз доедала десерт, так что, когда бабушка появилась, мы уже спускались на первый этаж.
– Пойдём, - только и сказала мне она, взяв меня за руку и потянув за собой.
– Куда мы? - спросил я её на ходу.
– К главе геральдической палаты, конечно! - проговорила она так, как будто я и сам должен был об этом догадаться. - Я послала ему Зов. Он нас уже ждёт.
Глава Геральдической Палаты оказался плотным мужчиной в красивом шелковом халате зелёного цвета с вышитыми на нём птицами, похожими на цапель, и остроносых восточных мягких туфлях. Звали его, князь Андрей Никифорович Задунайский-Липич. Он безо всяких предисловий взял мои бумаги от нотариуса, изучил их, а затем, покивав одобрительно головой, сказал:
– Ваши бумаги в порядке, молодой человек. Думаю, проблем с присвоением вам титула князя не возникнет. Подпишите это прошение на имя Государыни Императрицы. Я составил его по всей форме, прямо перед вашим приходом.
Говоря это, он взял со стола бумагу и подал её мне, вместе с ручкой. Я прочитал написанное, и поставил внизу свою подпись.
– Бумаги ваши пока побудут у меня. Я сообщу вам результат, как только он появится.
Мы с бабушкой поблагодарили Андрея Никифоровича за всё, и вышли на улицу.
Бабушка ещё раз попыталась уговорить меня остаться у неё, и я ещё раз отказался. Потом мы пошли в сквер, и я показал бабушке отцовское письмо.
– Бедный, бедный Сашенька, он предчувствовал что погибнет, но ничего никому не сказал, - проговорила прочувствованно бабушка и расплакалась.
Я, как мог, пытался утешить её, но без особого результата. Наконец она немного успокоилась и мы распрощались.
Дома я показал письмо маме примерно с тем же результатом.
Мама плакала и рассказывала мне каким чудесным человеком был мой отец, как они любили друг друга, и как он радовался моему появлению на свет. До этого момента она никогда мне ничего подобного не говорила, что меня немного удивило.
Известие о том, что я теперь миллионер, не вызвало у неё особых эмоций, она просто порадовалась за меня и сказала, что теперь ей, Слава Богоматери, не придётся больше заботиться о моём будущем. Я подумал, и попросил Сашу перевести на мамин счёт сто тысяч. Мама стала отказываться, и говорить что это мои деньги и мне они нужнее, но я сказал, что не хочу чтобы она или сёстры хоть в чём то нуждались, и разговор был окончен.